Бертану ничего не осталось, как смириться с решением Венсана Мареля и постараться исполнить всё в точности. На рассвете, Пьер Катель одевшись монахом, и надвинув капюшон как можно ниже, отправился в путь вместе с Жосленом. К вечеру завтрашнего дня, они должны будут добраться до гавани. Осталось смотреть в оба, да молиться, что бы старая повозка выдержала дорогу.

Наступивший день выдался промозглым и ветреным. Несчастный старик задыхался в своей келье. Ни согретые кирпичи, заботливо уложенные Арманом, к ногам настоятеля, ни липовый отвар, ни травы, что жгли монахи возле ложа отца Венсана, никак не облегчали его состояние. Бертан не находил себе места, в тоске он посматривал в узкое окно, на заходящее солнце. Всё случилось в точности, как и предупреждал старик, стоило отблескам заката окрасить верхушки деревьев, сердце Венсана Мареля остановилось.

Печаль окутала обитель, горестно вздыхая, монахи принялись читать молитву по усопшему, тихонько перебирая чётки. Бертан выбежал из часовни и пропадал где-то битых два часа. Когда он вернулся, братья заметили, что глаза его блестят от не пролитых слез, а губы упрямо сжаты.

– Братья, Святой Отец перед смертью дал мне поручение, я дождусь Жослена и похорон господина Венсана, а после покину обитель навсегда, – мрачно произнёс он.

– Зачем тебе уходить, Бертан, ты же вырос в нашем монастыре, для нас ты как родной сын! – Воскликнул Арман.

– Да, я чувствовал себя родным в этих старых стенах. И от всего сердца благодарен каждому из вас. Вы стали моей семьёй на долгие годы. Благодаря вам я остался жив и вдосталь получил любви и самой искренней заботы. Я всегда буду помнить об этом. Но моя судьба предрешена, я поклялся господину Венсану и обязан выполнить его последнюю волю. Больше мы не станем обсуждать это, мне слишком тяжело и горько.

После этих слов, ничего не осталось братьям, как вздыхать, да сокрушаться, что со смертью настоятеля, на них так и посыпались неприятные вести.

Безрадостным стало и возвращение Жослена. Понурившись, вошёл он в часовню и долго молился.

– Ну, что, брат Жослен, проводил ты гостя как положено?

– И, да и нет, братья. Сдаётся мне, что несчастный всё-таки был не в себе. Видно Господь совсем лишил его разума.

– Как это, да расскажи толком! – Проворчал Франсуа. – Мы и так расстроены смертью настоятеля, обитель погрузилась в тоску, да ещё ты приехал, что бы мучить нас загадками.

– Да какие уж загадки, братья! Всё ясно, как светлым днём Мы чудно добрались до места, путь был спокоен, колесо ни разу не соскочило с оси. Я уж было обрадовался, что нас охраняют Святые. В гавани не проходив и часа, нашли торговое судно, что отправлялось прямиком в Британию, и капитан согласился взять Кателя всего за десять серебряных экю. Наш гость взошёл на борт и помахал мне рукой. Я совсем уж было собрался восвояси, но решил поглазеть, как разгружают лодки у причала. Вдруг услышал, как бедняга Катель кричит. Вся гавань застыла в испуге от его воплей. Он метался на палубе как помешанный. Лицо было бледным, волосы развевались. Несчастный Пьер вдруг ринулся к носу корабля, вскочил на мостик, оттолкнув капитана и, указывая пальцем в толпу зевак, с криком: «Никогда вам меня не поймать. Я ухожу туда, где даже вы бессильны, проклятые!» – бросился в море. Толпа охнула, завизжали женщины, матросы мигом спустили на воду шлюпку. И вот незадача, упади бедный Катель в другом месте, так остался бы жив. А он угодил прямо на огромный камень, что был скрыт водой. Словом, когда моряки вытащили тело, вся голова Пьера была в крови.

Монахи испуганно осенили себя крестом. Вот беда, такая нелепая гибель в шаге от спасения. А может, господин Катель и впрямь увидал на берегу своих преследователей?