– Вот асфальт в том году положили, – рассказывал Алексей Семенович, – теперь до самого города по хорошей дороге домчать можно. А раньше, знаешь, как было, чуть дождь или весенняя распутица – все, только на тракторе и проедешь. – Клавкин дом последний на этой улице, на берегу пруда стоит, – добавил он, кивая в неопределенном направлении.

Наконец мы остановились у одного из новых кирпичных домов, водитель резво выпрыгнул из кабины и направился к калитке. Перевесившись через невысокий забор, пророкотал:

– Лидка! Встречай гостей!

Тут же дверь дома приоткрылась и из нее выглянула приятная женщина лет пятидесяти. На ней были обтягивающие джинсы и просторная рубашка, короткие темные волосы аккуратно уложены. Она приветливо махнула рукой и поспешила к нам по мощеной дорожке.

– Ну что ты шумишь, Семеныч? Всех кур мне перепугал! Твою тарантайку на всю деревню слышно! – шутливо возмутилась женщина.

Я к тому времени тоже выбралась из грузовика и растерянно стояла у кабины, не зная, что делать дальше. Женщина как будто почувствовала мою неловкость, потому что резко повернулась ко мне и представилась: – Здравствуй, Аня. Я Лидия Григорьевна. Можно просто Лидия.

Нотариус предупреждал, что ключ оставит у соседки, которая меня проводит и все покажет, и я была рада, что мне не придется входить в дом Клавдии одной.

– Рада познакомиться. Петр Алексеевич говорил, что вы все это время присматривали за домом. Спасибо большое!

– Ой, да какой там присматривала, – отмахнулась от меня Лидия, – иногда заходила проверить газ да воду.

Алексей Семенович, или Семеныч, как я тоже стала его мысленно называть, уже вытащил из кузова мой чемодан, махнул на прощание рукой и умчался на своем грохочущем грузовике дальше.

– Пойдем, Анечка, сначала чайку попьем, отдохнешь немного с дороги, а потом я тебе все покажу.

Я пыталась возражать, но Лидия Григорьевна мои вялые протесты проигнорировала.

– Нечего тут скромничать. Мы люди простые, деревенские. Тем более ты Верина дочка, я с ней в юности очень дружила, да и с Клавдией мы столько лет бок о бок живем. Так что ты нам не чужая.

Я в очередной раз поразилась тому, что обо мне в деревне все знают. Либо нотариус оказался слишком болтливым, либо у Клавдии от соседей секретов не было.

Лидия провела меня в большой красивый дом. Видно было, что хозяйка вкладывала много времени и сил в его обустройство. Внутри было тепло и уютно, а на светлой кухне уже был накрыт стол.

– У вас очень красиво, – заметила я.

– Спасибо, но ты лучше угощайся, Анечка, все свое, домашнее – предложила хозяйка, накладывая мне в тарелку дымящейся ароматной картошки, щедро политой растопленным сливочным маслом и присыпанной свежим укропом.

Очевидно, что в выражение «попить чайку» здесь вкладывали несколько иной смысл, но я не стала возражать и с удовольствием наслаждалась вкуснейшими блюдами, приготовленными гостеприимной соседкой. А к чаю Лидия Григорьевна вытащила из духовки свежеиспеченные пирожки, которые я с не меньшим удовольствием уплетала, запивая горячим сладким чаем. Пока я ела, Лидия Григорьевна завороженно рассматривала меня:

– Анечка, ну даже не верится, что мы с тобой встретились. Мне Клавдия говорила, что у Веры девочка родилась, Егорке моему тогда уже года три или четыре было, и я все надеялась, что вдруг вы приедете, познакомились бы, но, видно, не суждено было, – вздохнула Лидия.

– Лидия Григорьевна, вы, возможно, не поверите, но я понятия не имела, что все это время Клавдия была жива, – пояснила я.

– Да знаю, знаю, – заверила меня соседка. – Ну когда-то же должны были они помириться? Да что уж теперь говорить…