Расплатившись, Ивоненки забрали своё пиво и сели обратно в машину. Лёня проехал немного дальше к клубу, который возвышался над школой и сельсоветом, и остановился в тени росших рядом сосен.

На магнитоле по-прежнему играла «Бутырка», только уже «Малец». Лёня открыл дверь и, открутив крышку на бутылке, сделал большой глоток пива. Вася последовал его примеру, а затем они оба закурили по сигарете из пачки «Винстона» постоянно дежурившей в подлокотнике «пятёрки». Света с Маричкой вышли и направились к стоявшим у еще закрытых дверей клуба девчонкам.

Минут через пять подошли и парни. Первыми пришли Славик Нечипорук, которого среди молодёжи чаще называли Зубом за выпирающие вперёд зубы, особенно хорошо заметные, когда парень улыбался, и Ярик Иванчук. Оба они держали по бутылке пива в руке и, так как неплохо общались с Охрименками, подошли к ним.

– Здорово, пацаны, – поздоровался с братьями Ярик и сразу же обошел машину, – это чё ты, обвес кинул?

– Ну да, – стараясь говорить безразличным тоном, произнёс Лёня, – как тебе?

– Бомбово, вообще. Смотрится, как иномарка.

Довольный таким ответом, Лёня расплылся в широкой улыбке.

– А ты когда успел приехать? – спросил у него Славик.

– Да уже больше недели, как я в селе, ты чё?

– А мне откуда знать? Чё тогда в клуб не приходил на прошлых выходных?

– Занят был, – ответил Лёня, не желая развивать неинтересную тему.

– А-ай, ты чё, нашего Зуба не знаешь? До него же, как до жирафа все новости доходят, – сказал Ярик и парни рассмеялись, а Славик с обиженным выражением лица толкнул друга локтем.

– Чё там нового, кстати в селе? – спросил у них Лёня, – А то я два месяца здесь не был, теперь боюсь, что что-то пропустил, – сказал он таким тоном, как будто был уверен в обратном, в чём его и заверил Ярик.

– Да ничего такого. Разве что дед Борис повесился.

– А, это я уже слышал.

– Ну еще Санёк Калменко жениться решил.

– На ком? – встрепенулся Лёня, – Как это Маричка до сих пор нам не рассказала?

– Да я и сам только на днях узнал. И то, только потому, что в автобусе вместе с ним ехал. Так что, подожди еще день-два, и она точно узнает и вам расскажет.

– Ты не сказал на ком.

– А, на Надьке-прапорщице, – эта кличка приклеилась к девушке из-за отца, который служил прапорщиком в одной из воинских частей в Киеве. Поэтому прапорщиками называли всех членов его семьи, – вроде как через месяц свадьба.

– Ха, интересно, – процедил сквозь зубы Лёня, – с чего это они так решили? Не «по залёту», случайно?

– Не знаю, но вроде как нет.

– И чё, Санёк тебя пригласил? – спросил у парня Вася.

– Ну да. Я думаю, он и вас позже пригласит. Он же, как-никак, Лёнин одноклассник, да и так вроде пацан нормальный.

Саша Калменко был последним из своего класса, не считая самого Лёни, кто до сих пор не успел жениться. Девушки практически все вышли замуж в течении двух-трёх лет после окончания школы. Парни, как и заведено, сначала выучились и нашли работу, а уж затем стали обзаводиться семьями. Так как в селе с этим стараются не тянуть, и такое понятие, как «строить карьеру» оставляют для горожан, которым больше нечего делать, то Лёне с каждым годом становилось как-то неудобно на счет того, что он не то, чтобы жениться, а и девушки нормальной себе найти не может.

То ли в виду его внешности, то ли стеснительного характера, представительницы слабого пола обходили парня своим вниманием. Он предавал этому слишком уж большое значение, и потому, с каждой неудачной попыткой завести отношения, только еще больше комплексовал по этому поводу.

Разговоры между парнями продолжались, но Лёня по большей части не принимал в них участия. Он просто дудлил своё пиво и иногда курил, молча размышляя над больной для него темой.