– Прости, светлая княжна, я как-то шел мимо… Может быть, это у вас игра такая, а я влез как медведь.

Ее красивые глаза расширились. Алые щечки заалели ярче, она вскрикнула удивленно и счастливо:

– Шел мимо? Не скромничай!.. Уж мы-то знаем, через сколько гор, лесов и рек приходится пройти герою, прежде чем одолеть злодея!

Да какие горы, вертелось на языке, злодеи и так на каждом шагу. Бей хоть вслепую, все равно прибьешь либо злодея, либо вора. Сказал вслух:

– Прости, но все вышло случайно. Он же чуть на меня конем не наехал.

Бруснильда оглянулась, хлопнула в ладони. Звонкий голос стал властным и сердитым:

– Где конь Крутогора?.. Привести в дар герою!.. Как и все доспехи, оружие, его одежду.

Воевода буркнул:

– По одежке встречают, коли рожа крива. А ему-то зачем? Мужчина должон быть страшный, лохматый и потный.

Олег сказал горячо, чувствуя поддержку:

– Зачем одежка с мертвяка? Да и железо теперь разве что в кузницу. На подковы или еще на что…

Один из старых бояр наклонился к ее уху, пошептал, указывая глазами то на Олега, то на лужу крови, что осталась после того, как уволокли сраженного. Княжна милостиво кивнула:

– Да-да. Ты прав. Объяви, что на три дня все освобождаются от работ и мыта. Везде пляски и песни, скачки и состязания! Княжество избавлено от смертельной угрозы, завтра с утра пир! Для простого люда выставить столы на площадь, из подвалов выкатить бочки с вином! А на столы трое суток подавать из княжеских запасов!

Со стен города гремели трубы, созывая народ на праздник. Не простые из дерева, разбитого молнией, здесь эти трубы называют трембитами, не из рогов, а из блестящей меди, звонкоголосые и радостные.

«Я прошел, – подумал Олег, – огонь и воду, как говорил Мрак. А сейчас, похоже, настал черед медных труб. А это потруднее, потому что как-то рука не поднимается… ну… Отказаться – это же плюнуть этим добрым радостным людям в суп и уйти по своим делам, которых они не понимают. И не поймут».

Это для него так важно научиться чародейству или хотя бы колдовству, а для них смертельная обида, если откажется стать у них князем! Кому нужны какие-то знания, умения, когда уже бери и пользуй!

Его усадили в кресло на помосте рядом с креслом княжны, двое бояр стояли за спиной, положив дряблые ладони на его широкие плечи. Не удержат, конечно, но как-то неловко вскочить, обидеть старых людей…

Княжну отвел в сторонку воевода, быстро и торопливо нашептывал что-то, указывал в сторону гор и часто чиркал пальцем по горлу. Еще один боярин, с недовольным и обрюзгшим лицом, зашел к княжне с другой стороны, пошептал на ухо. В сторону Олега не смотрел, но тот чувствовал, что говорят о нем. Княжна досадливо отмахивалась, боярин настаивал, подозвал еще двоих, втроем убеждали, доказывали, наконец княжна с неудовольствием сказала:

– Хорошо, хорошо!.. Это можно спросить… Но, предупреждаю, каков бы ни был ответ, это ни в коей мере не повлияет на мой выбор!

Боярин развел руками, а она подошла к Олегу, нежно заглянула в его напряженное лицо:

– Витязь, тебя что-то тревожит?

– Да так, – промямлил он. – Ничего серьезного.

«Да разве это серьезно, – подумал несчастливо, – что опять надо удирать от женитьбы, от женщин. Пора бы уже и наловчиться. Могло бы войти в привычку…»

– Тогда скажу… Наш золотой сокол никогда не ошибается!.. Он не случайно, облетев не только наш город и узрев с высоты все княжество, все же направил полет к тебе…

– Он всего лишь птица.

– Птица чародеев, – возразила она. – Он чувствует самых сильных и отважных…

«Дура птица, – подумал он с отвращением. – Уж меня-то отважным назовет только слепой». Но вслух ответил: