Семёнов вернулся мыслями к Кузьмичу. Тот не мог знать, кто стоит за убийством Башлачёва и компании, так что должен был сейчас сидеть тише воды, ниже травы, боясь каждого шороха. Стоит ли его припугнуть? Или он полезнее как соратник? Несмотря на философскую постановку вопроса, решить его следовало как можно скорее и не ошибиться.

В любом случае выполнению текущих задач Кузьмич помешать не мог. Интерпол – тоже: в соответствии с последними регламентами, введёнными по инициативе сицилийской мафии, они обязаны были оповещать общественность обо всех своих операциях минимум за три дня. Правда, если уж перебирать все варианты, нельзя было сбрасывать со счетов всевозможных непредсказуемых одиночек со своими странными мотивами. Но с этим Семёнов, конечно, ничего поделать не мог.

Человек в серой толстовке – имени своего он тогда в клубе не назвал – знал, что шантажисты плохо кончают. Но никогда не думал, что шантажировать будут его. Начиналось всё вполне безобидно, даже буднично: однажды на улице к нему подошёл нищий и попросил сто рублей. Уточнил, что они виделись в клубе неделю назад. Поначалу даже не верилось, что это шантаж: помог джентльмен джентльмену. Но нищий встретился через неделю, и ещё через неделю… Однажды он вспылил и ударил нищего. Тот попросил сто рублей и пообещал больше не приходить. Обещание своё сдержал: через месяц этого нищего нашли повешенным. Но недавно ему позвонили и сказали, что тот продавал наркотики. Не стоит бояться, говорили ему, только напиши одно письмо…

Человек по имени Иван Иванович Иванов, недавно разменявший четвёртый десяток, готовился к этому дню уже давно. Он понимал, что информация, собранная им за несколько лет, тянет на плохую теорию заговора. Но в то же время все разрозненные документы и видеозаписи, бывшие в открытом доступе, все архивные записи об удалении сайтов, которые пропадали в те моменты, когда становились действительно интересными, – всё это могло свидетельствовать о том, что кто-то скрывает большую часть информации о крупных игроках военной промышленности, таких как «КибОрг», «ХимОрг» и другие. Могло, конечно, и не свидетельствовать. Но Иван Иванович имел свои слабости. Например, не любил по десять раз перепроверять информацию.

Иван не был психопатом. Во всяком случае, когда лет десять назад один из знакомых полушутя-полусерьёзно сказал, что пути только что официально вошедших в ВПК молодых компаний подозрительно схожи, он только посмеялся. Однако позже – из пустого любопытства – стал копать самостоятельно и тогда выяснил любопытные вещи: например, что данные по владельцам этих компаний волшебным образом исчезают раз в полгода, причём их не остаётся и в архивах интернета; что в архивах не сохраняется даже прежних адресов их сайтов. Спустя пару лет Иван Иванович – тогда он ещё носил другое имя – пошёл к психиатру, сказав тому, что подозревает у себя не то паранойю, не то шизофрению. Тот надел ему на голову какую-то проволочную сетку, заставил пройти десяток тестов и через пару недель сказал, что технически Иван здоров. Вернее, что лечение, если оно ему необходимо, может лежать в области психологии, а не психиатрии.

Примерно тогда Иван Иванович и начал действовать. Если бы он прислушался к словам про психологию, то, возможно, этот день сложился бы иначе. Но Иван привык действовать в одиночку.

Первым делом он потерял документы. За год сумел выйти на людей, сумевших относительно недорого удалить его лицо из федерального списка граждан. Конечно, людей, стремившихся скрыться от Большого Брата, хватало, и их быстро находили. Поэтому он сам пришёл к зданию Сыска и стоял там пять минут – столько понадобилось дежурному, чтобы обратить внимание на сигнал уведомления о неизвестном. Его вежливо, но твёрдо отвели, как он потом любил говорить, «в застенки», допросили, а спустя пару месяцев (денежная сумма, с которой ему пришлось при этом расстаться, осталась неизвестной) ему удалось получить документы и стать человеком без прошлого.