Семён Семёныч не любил ездить в машине. Наверное, потому что ездил только на дачу к бабушке. Скучно. За окнами мелькает одно и то же, смотреть не на что. И сразу хочется спать. Хорошо хоть бабушкина дача недалеко – в Быкове. Старый дом, старый забор, скрипучие двери. И скучно. Телевизор смотреть, как дома, в Москве? Надоедает. Участок весь исхожен-изучен, каждый муравей знаком, каждая травинка. А в походе будет всё новое, незнакомое! Дремучий лес, озеро, лодка. В лесу дикий зверь, в озере рыба. А если дождь, можно спрятаться в палатке и слушать, как он стучит по ней. И костёр, а над огнём котелок, а в котелке уха из пойманной лично им, Семён Семёнычем, рыбы… Здорово! Для этого можно перетерпеть долгую дорогу. Папа сказал, что ехать придётся два дня.

Они ехали по асфальтовой дороге. Гулька вела себя хорошо, смотрела по сторонам широко раскрытыми глазами и требовала, чтобы Семён Семёныч всё ей объяснял. Потом уставала спрашивать и засыпала. Семён Семёныч тоже засыпал, просыпался, опять засыпал. Останавливались отдохнуть, ели, пили сок или чай из большого термоса, и время проходило незаметно. Ночевали в гостинице. Семён Семёныч спросил, зачем в гостинице, ведь у них есть палатка. Но папа ответил, что разбирать багаж и ставить палатку долго и хлопотно и что Сёмка ещё наночуется в палатке.

Утром они опять ехали по асфальту, потом по плохой дороге с мелкими камешками, потом по совсем плохой дороге с лужами и грязью и, наконец, приехали в какую-то деревню и остановились возле большого деревянного дома.

Из ворот вышел широкий, бородатый, лохматый, весь какой-то сказочный дядька, и они с папой обнялись. Дядька сказал, что заждался, забеспокоился, почему Маши нет, и папа ответил, что у неё заболела мать. Потом папа заехал на машине во двор, и все они зашли в дом, где уже был накрыт стол.

Гулька спала. Её внесли в другую комнату и уложили на большую кровать. А Семён Семёныч сел за стол с папой, с его другом дядей Егором – папа шепнул Сёмке, что он здешний лесник, – и его тоже широкой женой тётей Натальей. Папа с дядей Егором стали есть и пить водку, которую, оказывается, привёз папа. Семён Семёныч не любил, когда папа пил водку, правда, такое бывало редко.

Папа вытащил из багажника машины складную удочку с катушкой посередине, всю в ярких наклейках и бумажках с иностранными буквами, очень красивую, называется спиннинг, и подарил её дяде Егору. Тот охнул и опять обнял папу.

Всё было очень вкусно, а дальше Семён Семёныч ничего не запомнил, потому что уснул за столом. Тётя Наталья перенесла и его на кровать и уложила спать рядом с Гулькой.

Когда утром Семён Семёныч проснулся, Гульки рядом не оказалось. Он испугался, вскочил и выбежал из спальни. Гулька сидела за столом и ела что-то очень вкусное, а тётя Наталья сидела, подперев ладонью щёку, и на неё смотрела.

– Проснулся? Давай быстрее умывайся да за стол. Каша остынет.

Гулька ела кашу?! И как ела! Это было удивительно. Семён Семёныч потянул носом, и ему вдруг ужасно захотелось этой каши, и поскорее.

– Тётя Наталья, а что это за каша? – спросил он, работая ложкой. – А папа где?

– Каша гречневая, с салом и луком жареным, – ответила тётя Наталья. – А папа твой с Егором на реке, лодку снаряжают. Закончат уже скоро, и пойдёте по речке до озера. Там и встанете. А машина ваша у нас во дворе вас дожидаться останется.

– Ух ты! А лодка какая? Байдарка?

– Нет, надувная, резиновая. Байдарка хороша для путешествий. Она узкая, длинная, быстрая. Но валкая. В ней только сидеть и грести. А на озере лучше надувная: она широкая, устойчивая, свободная, в ней и встать можно, и пересесть легко. Такая не опрокинется.