– Нет. Я ни с кем связан ни чувствами, ни обязательствами.

Некоторое время король пытал его взглядом. Затем усмехнулся.

– Ты сам это сказал. Что ж, придется тебе, Эмман, и дальше терпеть мой эгоизм – не хочу, чтобы твои гены пропали даром. И, к слову, насчет этого. – Король почесал переносицу. Эммана поразило нехорошее предчувствие.

Король открыл ящик стола и порылся в бумагах. Вытащил одно из писем – с голубой гербовой печатью. Такие были распространены на севере из-за местного минерала, который добавляли в воск.

– Не сердись, ладно? У меня не было повода отказать, и ты только что забрал последний железный аргумент.

Король раскрыл письмо и протянул карточку, которая была спрятана внутри. Тяжело вздохнув, Эмман подошел к столу.

Карточка ожидаемо оказалась портретом. На белом фоне была изображена молодая женщина. Русоволосая, в веснушках, с двумя родинками – рядом с уголком глаза у виска и над бровью.

– У тебя такое кислое лицо, словно я тебе змеедеву подсунул.

– Гхм. Извини. Так на кого я имею честь смотреть?

– Очень-очень-очень дальняя родственница по матери. Зовут Полианна. Дочь герцога Геванского, советника беломорского короля.

– Известная личность, – пробурчал Эмман.

Однажды он уже сталкивался с герцогом, когда сопровождал Ангелана в деловую поездку в Беломорье. Пузатый, добродушный дядька, с кустистой бородой. Чрезвычайно хитрый. Наверное, тогда Эмман произвел на герцога впечатление, раз тот захотел сосватать за него свою дочь. Военные – почетная профессия в Беломории, но до магов им далеко.

– Геванский вместе с дочерью будет на вечере у Шумских – это еще одна причина, почему я хотел тебя там видеть. Если не явишься, они же замучают меня вопросами. Не смогу ни расслабиться, ни поработать.

– То есть тебе выделят комнату, чтобы никто не беспокоил?

– Не надейся там запереться. Когда я говорил про работу, я имел в виду праздные разговоры с сановниками об их отношении к магии. Ты не любишь трепать языком, поэтому не предлагаю в этом участвовать. Только слушать.

Эмман вздохнул, положил портрет Полианны Геванской на стол и придвинул к королю. Король передвинул его обратно, под нос Эмману.

– Возьми. Первый же вопрос после «Почему он не пришел?» будет «Почему он не сохранил портрет?».

– Помоги мне придумать убедительную причину.

– Вот еще. Если ты откажешь Геванским сейчас, ты откажешь всей Беломории – герцог может пожаловаться своему королю, если будет не в духе. Не советую портить отношения перед помолвкой моего сына. А то я сам тебя прибью. Или посажу в острог.

– Давай в острог. Там регулярно кормят, и тишина.

– Тебя и там свахи найдут, даже не сомневайся.

Некоторое время Эмман боролся с собой, но все же забрал портрет и, не зная, куда его деть, стал вертеть в руках.

– Ты бы все же не гнал коней, – сказал Ангелан. – Дождись встречи. Может, леди Полианна тебе понравится.

Эмман набрал воздуха, чтобы ответить. Но в последний момент передумал.

***

День спустя великий камергер был в крайне неприятном расположении духа. Хризант то и дело видел его в коридорах, и к концу второго часа экскурсии по дворцу от его сурового вида принцу было не по себе. А если тот не попадался на глаза, попадались другие камергеры – должностью пониже. Они проходили мимо Хризанта с Градом и так пристально рассматривали последнего, что становилось понятно, кто внушает всем, что стражнику здесь не место. Кто-то очень не хотел признавать в Граде капитана Волчьей стражи. Того, кто мог входить в помещения дворца, не спрашивая разрешения у великого смотрителя.

Вздохнуть свободно у принца вышло только в своих покоях. Это была последняя точка маршрута. Оказавшись внутри, Хризант развел руки в стороны, желая впечатлить стражника. Было интересно, как человек из народа воспримет то, что на одного жильца приходится столько личного пространства.