– Нет, он холост.

– Припомните, кто еще в городе был ограблен, но после смог восстановиться. У них были маленькие дети?

Вартмах надолго задумался. На его хмуром лице мелькнуло удивление, затем он опять помрачнел. Эти эмоции сменились несколько раз.

– Владелец винной лавки, он… у него сын десяти лет, остальные взрослые. Ему пришлось закрыть магазин.

– В день ограбления владелец с детьми были в городе?

– Он живет не в Серебровске, так что нет.

– Так я и думал.

Эмман сделал несколько пометок в деле, которое все это время держал рядом. Вартмах несмело поглядывал за его работой. Затем Эмман вытащил из бумаг рисунок и протянул Вартмаху.

– Вам знакомо это лицо?

Некоторое время геринец изучал карандашный набросок.

– Я не уверен… Господин, моей дочери сейчас восемь. Если кого и вижу из детей, это ее ровесники или дети моих знакомых. Но этого мальчика…

– Я даю вам время. Подумайте, не заходил ли он в вашу лавку, прежде чем ее ограбили.

– Вы хотите сказать, этот ребенок?..

– Я ничего не хочу сказать. Я прошу вас подумать, видели ли вы этого человека или нет.

Геринец послушно разглядывал рисунок около минуты.

– Похож, – произнес он не очень уверенно. – Он тогда приходил вместе с отцом или дядей, я не запомнил.

Эмман забрал рисунок и вернул его в дело.

– Вам повезло, господин Вартмах. Так, как везет всем лавочникам, с кем во время ограбления были рядом дети и подростки. Считайте, вас спасла именно ваша дочь.

Геринец в недоумении смотрел на капитана.

– Кто этот мальчик, господин Шемн?

– Тот, кто обнес ваш магазин вместе с гильдией, в которой состоит.

– Ребенок работает на воровскую гильдию?!

– Это не такая уж редкость. Но в вашем случае примечательно то, что вас не ограбили «до конца». Скорее всего, я буду прав, если предположу, что заказ от графского дома вы обнаружили только после того, как его туда вернули. И ценность часов была ровно такой, чтобы вы не разорились и не оказались с дочерью на улице.

Бледность Вартмаха сменилась красными пятнами на щеках.

– Вы же клоните к тому, что меня пожалел ребенок! Воришка!..

Эмман не стал уверять, что лучшего исхода после встречи с «Серыми Грифами» и желать нельзя. Вместо этого он произнес:

– Если ребенок и сообщил о вашем положении, то решение вас пощадить принимал не он, а тот, кто за ним стоит. Господин Вартмах, на этом мы закончили. Вы можете быть свободны.

Геринец будто не расслышал слова капитана – пока Эмман закрывал папку с делом и завязывал тесемку, он обдумывал произошедшее, бродя взглядом по опустевшему столу. Встал, только когда поднялся Эмман.

– Напомню, что разглашать сказанное здесь вы не имеете права. И еще одно, господин Вартмах. Если вы вдруг снова увидите этого ребенка – кого-нибудь старше или похожего на него, – сразу же сообщите об этом мне. Отправьте через местную стражу срочное письмо на мое имя. Расходы вам возместят.

Эмман постучал по двери. Отворивший стражник повел геринца к выходу из тюрьмы. За воротами его передадут другим сопровождающим, которые затем отвезут мужчину на материковую сушу – на той же лодке, на которой тот прибыл в острог. Эмман шел замыкающим и, пользуясь тем, что за ним никто не наблюдает, обдумывал следующий ход.

Вот же прохвост, этот Тихий Лис. В который раз выставляет себя благородным разбойником, жалеет стариков и детей. Но это его и выдает – характерный почерк появлялся то в одном графстве, то в другом, разве что путь проследить было сложно – слишком хаотичен. Заявлять о себе в воровском мире Лис начал примерно тогда, когда ограбили геринца – два года назад. В том, что за ребенком на рисунке стоял именно он, Эмман уже убедился.