И только оглядевшись, я поняла, какую ошибку совершила. Здесь не было больше ни окон, ни дверей. Тускло горели лампочки, гудели какие-то механизмы. А потом я увидела ИХ.

Пастухи. Белые, полупрозрачные, скукожившиеся в маленькой лазерной клетке. И мне уже наплевать, что дверь вот-вот взломают. Я подхожу к ним, медленно, с опаской. Один из них поднял голову, и в моей голове тихий, словно выдуманный голос прошелестел:

– Мы знали, что ты придёшь.

– Откуда?

– Вчера мы явились тебе через твое сознание. Ты должна освободить нас.

По ту сторону двери слышался протяжный вой.

– Зачем мне это делать?

– Мы уже говорили тебе… Ангелы и мы связаны воедино… Псы не могут жить без нас, и мы без них. Они шли за нами через всю Землю.

– Когда вы уйдете, все наладится?

– А разве можно это сделать? Вы и так варварски убили свою планету. Только ты одна осталась жива.

Я осмотрела пространство вокруг клетки. Ну, да, так и есть. Маленький, едва заметный рычажок. Я чиркнула по нему ногтем и клетка исчезла. И тогда свет погас, и меня словно выпустили в космическую даль. Все было размыто, лишь изредка вокруг меня вспыхивали белые тени. Я должна была знать:

– Почему я, почему именно меня оставили в живых?

А тихий, шелестящий голос отвечал:

– Потому что ты писательница эпохи, тебе поверят все. Когда вы, земляне, и мы совершили ошибки, уничтожившие наши миры, то мы поняли: прекратить это можно, лишь найдя человека старого мира, способного в прошлом предупредить…

– Так вы умеете искажать время?

– Да, – голос затихал, – и мы делаем это только ради остальных наших братьев, ибо нас с ними потом уже не будет. Мы просим… Чтобы жить… Это первый и последний раз, когда время можно будет повернуть вспять…

Повернуть время… Я подумала о своих родителях, которых я оставила там, в прошлом, о сгоревшем лесе, об Ангелах… Это будет самая диковинная моя история.

– Я готова! – воскликнула я. – Я напишу историю! Я положу жизнь, чтобы донести её людям!

…И мир перед моими глазами распался на миллиарды осколков.

…Тёмная без окон комната… Раздаются удары в дверь. Я прижимаюсь к стене, понимая, что выхода у меня нет. Лишь бы это было недолго. Дверь открывается, и…

– Ты странная, Света: сидишь на кухне с выключенным светом…

Лампочка загорелась, я увидела… Господи, это были мои родители! Они стояли в дверном проёме, все в снегу после прогулки, такие родные, спокойные и добрые! Это было непередаваемое облегчение! Сил сдерживаться больше не было, и я зарыдала, кинувшись их обнимать, чувствуя под пальцами холодные снежинки с их одежды.

– Что с тобой, дочь? – удивленно воскликнул отец. – Ты перетрудилась со своей писаниной?

– Нет, мне… Кошмар приснился, – теперь все и вправду казалось кошмарным сном. Может, так оно и было…

– Кто принес горшок с шиповником? – спросила мать. Я оглянулась и увидела свой «героический» шиповник – привет из, к счастью, далёкого 2249-го года.

Вдруг за спиной отца…Боже, это Ангел! Он был огромен и ужасен, я с криком отскочила от двери.

– Ты что, Френкеля испугалась?

– Френкеля?

Отец посмотрел на меня как на круглую дуру:

– Да и вообще тебе пора меньше писать, а то однажды и нас не вспомнишь. Шучу, шучу, – поспешно прибавил он, увидев выражение моего лица, – в принципе, я всегда предлагал дать этому питбулю имя Драдемон. Тогда, в зависимости от настроения, его можно было бы называть Дармоедом, Димедролом или Пирамедолом…

Между тем пёс лениво вошел в кухню и прижался мордой к моим ногам.

–Прекрати паясничать, – одернула отца мама и обратилась ко мне:

–Мы с отцом устали после работы. Собачку не выгуляешь?

–Конечно! – радостно ответила я. Господи, Френкель, как же я могла про тебя забыть!