Меня впечатлили ее рассказы. После того как мне исполнилось семь, я заявила маме, что хочу заниматься тем же, чем Карла. Спустя почти сорок лет Карла остается моей близкой подругой и наставником. Я благодарна ей за то, что она рассказала о своей работе, которая показалась мне потрясающей как в профессиональном, так и в личном плане.

На ваш взгляд, 5–6 лет вполне достаточно для перехода к независимой подростковой жизни. Но, по мнению вашей дочери, внезапное отстранение от родителей (как в ситуации с Камиллой) представляет собой более эффективное решение. В течение нескольких лет она расстается со своими детскими отношениями, прежде чем перейти ко взрослой жизни. Она может вообразить, будто живет одна в общежитии. При этом девочка будет наслаждаться своим комфортным и безопасным домом. Это психологический эквивалент приставных колес на велосипеде: она учится ездить на двухколесной модели, зная, что дополнительные колеса не позволят ей упасть.

Тем не менее не думайте, что ваша дочь полностью понимает причины отдаления от вас. Желание держать вас на расстоянии, как правило, появляется неосознанно. Это значит, что ее чувства к вам меняются по необъяснимой для нее причине. Она знает, что вы были приятным компаньоном, но внезапно вы начали ее раздражать. У вас было отличное чувство юмора, а теперь прежние шутки кажутся банальными и неловкими, особенно когда вы шутите при ее друзьях. Вы были кладезем полезных советов, но теперь ваши слова кажутся бессмысленными. Родители, столкнувшиеся с новым настроением дочери, чувствуют себя так, словно были мармеладными мишками, а теперь превратились в брюссельскую капусту. Вероятно, дочь по-прежнему относится к вам хорошо, но по возможности старается избегать вас.

Что ж, сочувствую. Хотя это глупое сравнение, но становиться брюссельской капустой действительно больно.

У меня уже был опыт работы психологом, прежде чем я обнаружила сходство между невкусными овощами и родителями подростков. Как и многие врачи, я начала помогать семейным парам еще до появления моих собственных детей. В этом были определенные преимущества (вы не сравниваете своих детей с детьми клиентов) и недостатки (никто не скажет тебе, каково просыпаться в два часа ночи из-за того, что твоего ребенка тошнит, – это нужно пережить).

Когда моей старшей дочери было три года, ко мне на прием пришли родители Эрин, харизматичной шестнадцатилетней девочки. Я легко нашла общий язык с ее отцом: мы оба тепло относились к Эрин и беспокоились о ее проблемных отношениях с матерью. Мне было сложнее понять маму Эрин. Она резко критиковала внешний вид дочери и испытывала негодование из-за ее «неблагодарности», ведь та наплевала на ее самопожертвование.

Когда мать Эрин рассказала о своем разочаровании в дочери, в голове возник образ моей милой дочки с косичками, которая бросится мне на шею, когда я вернусь домой вечером. Я подумала: «Стой! Именно об этом говорят родители подростков, встретив меня в супермаркете. Они с тоской смотрят на мою малышку и советуют “наслаждаться этим временем”. Конечно, это не значит, что я должна наслаждаться отковыриванием яблочного пюре с потолка. Они хотят сказать, что я действительно буду скучать по этим временам, когда моя дочь перестанет считать меня замечательной и постоянно обнимать меня».

Наконец, меня охватило сочувствие. Я сказала родителям Эрин: «Я уверена, что быть отвергнутым самым любимым человеком нелегко. Особенно когда вы были так близки и весело проводили время». Обычно после таких слов психологи ждут знака, что их комментарий достиг цели. Я тут же увидела знак: слезы на щеках матери Эрин. Муж обнял свою жену и начал успокаивать ее. Мы поняли, что пока мама Эрин злилась на свою дочь, у нее не было возможности грустить по их былым теплым отношениям. Как только мы признали тот факт, что оба родителя скучают по прошлому, мы определили новые способы восстановить отношения с дочерью.