7. Глава 7.

Это было ничем не примечательное, пасмурное осеннее утро. Я стоял у окна в своей комнате, одетый в одну пижаму и любовался золотистыми красками, яркими пятнами разбавляющими серый пейзаж за окном.

А потом появилась Она.

Миниатюрная, хрупкая фигурка женщины, медленно бродившей вдоль деревянного настила в сторону озера. Даже если бы я не знал точно, что это Дебора, я бы все равно узнал ее по едва уловимым, присущим только ей движениям, к которым я уже успел привыкнуть. По легкой походке, чуть наклоненной в бок поникшей голове, по общему виду созерцающей, вдумчивой мечтательности.

Она дошла до самой воды и остановилась. Я замер, словно боялся спугнуть ее. Как-будто она могла услышать меня на таком расстоянии, через весь двор и стекло, вновь послужившее разделяющей нас преградой.

Мне показалось, что это очень символично. Прозрачное стекло, позволяющее нам видеть друг друга, но мешающее сделать шаг навстречу и дотронуться.

Сейчас в моем воспаленном мозгу этот факт казался какой-то мистической аллегорией, олицетворяющей наши связанные души, тянущиеся друг к другу сквозь незримую ограду общечеловеческих понятий и норм поведения.

Мне сложно было переступить черту и притвориться супругом этой опустошенной женщины, даже если я был уверен, что мог бы восполнить дыру, пробитую в ее надломленной душе настоящим мужем.

Я с легкостью позволил себе занять место Мартина Никса, но сделать последний шаг и заменить его не только в его теле и во всей жизни, но и в спальне его внезапно овдовевшей жены - было за гранью для меня.

И сейчас, глядя на одинокую Дебору на фоне грустных красок осени, я боролся с собой. Со своими желаниями, в которых уже давным-давно признался себе. Мне нравилась эта девушка.

Несмотря на то, что я почти не говорил с ней, можно даже сказать, практически не был с ней по-настоящему знаком. Однако тех крох общения, что были между нами в эти дни, хватило, чтобы я четко осознал – она просто создана для меня!

Возможно, конечно, что все это было навеяно волшебным флёром произошедшего со мной чуда. Я даже где-то допускал мысль, что на мои эмоции воздействует само физическое тело, в котором я оказался. И это какие-то остаточные чувства Мартина, которые проецируются и на меня.

Но как бы то ни было, меня безумно тянуло к Деборе. Настолько сильно, что я чувствовал – еще немного, и я уступлю своим эгоистичным порывам и сделаю шаг в ее сторону.

Ведь в какой-то степени я понимал, что украду этим не чужую любовь и вовсе не чужую жену. Потому что она не любила Мартина. Для этого не нужно быть менталистом и читать ее мысли.

Сейчас эта девушка при живом, по ее мнению, супруге выглядит печальнее, чем любая вдова, оплакивающая погибшего любимого.

А значит, - нашептывал мне голос рационального разума, все сильнее заглушая тихие возражения совести, - я имею полное право попробовать построить с ней другие отношения. Полные уважения друг к другу и взаимопонимания. Которых, я убежден, у нее никогда не было с Мартином Никсом.

Словно отвечая на мои мысли, грянул гром, и ветвистые зигзаги молний принялись разрезать небо над головой Деборы. Но девушка будто и не заметила, как содрогается природа, грозясь вот-вот обрушиться на нее проливным дождем.

Она все так же стояла, как застывшая статуя, олицетворяющая тоску, и мрачно созерцала бушующую и расплывающуюся бесконечными кругами водную стихию.

Струйки воды лились на ее прекрасные волосы, орошая лицо, и поблескивающими в лучах раннего холодного солнца дорожками стекали по шее и опущенным плечам.

Больше не раздумывая ни минуты, я накинул первую попавшуюся вещь, которую обнаружил на стуле и которой оказался обычный домашний халат из тонкой материи.