Сейчас я готова была поверить, что этот чудовищный человек прочел каким-то невообразимым образом мои мысли и пришел, чтобы наказать меня за недостаточную покорность его воле. Лишь через несколько долгих секунд, на протяжении которых мы стояли, уставившись друг на друга, я, наконец, справилась с крупной дрожью по всему телу. И сделав пару судорожных вдохов, смогла с изумлением отметить, что Мартин вышел на пирс в одном халате. И что в руках он держит большой красный зонт.

Ярко алое пятно на сером фоне окружающего тоскливого мрака. Эта картина настолько поразила меня, что я не могла вымолвить ни слова. Она показалась такой же символичной, как бой часов, отбивающих ровно двенадцать ударов в день моего возвращения после аварии, покалечившей Мартина. Или излечившей его больную душу?..

Но что окончательно повергло меня в неописуемый шок, так это то, что муж молча подошел ближе и укрыл меня тем самым красным зонтом от дождя.

Его движения были уверенными и четкими. Такими, словно иначе и быть не могло. Будто так мы и жили всегда – ощущая заботу друг друга...

«Мартин Никс».

Обеспокоенная кухарка встретила нас у самого порога с двумя большими полотенцами. Бормоча что-то себе под нос, она сняла с меня мокрый халат, под которым была одна лишь пижама, и принялась сама вытирать мое лицо и шею полотенцем.

Мне было неловко от такой заботы, и я сконфуженно пытался отстраниться. Но не тут-то было. Сострадательная Аделаида никак не унималась.

- Ах, миссис Дебора, Вы промокли до нитки, - начала причитать она, переключившись теперь на свою хозяйку. – Зачем же Вы так? Разве ж можно вот так? Под дождем...- сетовала добрая женщина.

И только лишь, когда мы оба уже в сухой одежде сидели у камина, попивая кофе, она, успокоившись, ушла к себе на кухню.

Мы же остались сидеть вдвоем. Прислушиваясь к тихой песне сверчков за окном и любуясь первобытным танцем огня в камине.

В свете пламени Дебора казалась еще более загадочной. Но ее красивые глаза были все так же грустны, как тогда в больнице. В той клинике, где, пребывая на границе жизни и смерти, я впервые увидел Ее...

5. Глава 5.

Итан Рид.

Когда я пришел в себя настолько, что смог подниматься и передвигаться по палате, я все еще не верил в реальность случившегося.

А когда впервые увидел в зеркале отражение Мартина Никса вместо своего, я пережил настоящий шок. А уже через секунду испугался того, что лишился рассудка. Да, я подумал, что у меня галлюцинации.

И даже потом, когда все вокруг стали обращаться ко мне как к Никсу, я решил, что мое безумие медленно прогрессирует. И я продолжаю сходить с ума.

А представьте себе всю степень моего ужаса, когда я получил ответ касательно судьбы Итана Рида, то есть меня самого!

Я решился осторожно расспрашивать медицинских работников об Итане Риде, лежащем в соседней палате. Так, словно мы с ним были знакомы, и мне откуда-то известно, что тот находится в этой же больнице.

Полученный ответ надолго выбил меня из колеи.

Как может чувствовать себя человек, которому говорят, что он недавно скончался от острой сердечной недостаточности в самом расцвете лет. И это при том, что он чувствует себя, пусть и не совсем здоровым психически, но уж точно живым!

Однако известие о собственной кончине настолько ошарашило меня, что после я на много дней впал в состояние, которое сравнимо разве что со сном наяву. Мне трудно описать, что я чувствовал и как ощущал себя в чужом теле.

Я будто перестал принимать все происходящее за настоящее и лишь наблюдал за всем вокруг со стороны. Как на большом экране с чересчур реалистичными спецэффектами.