В сознании Бранта фрагмент за фрагментом складывалась общая картина, а в душе нарастала волна гнева и ярости.

– Вы оставили машину времени, чтобы мы подготовили планету для вас! Чтобы вы могли заселить Землю, заражённую радиацией, когда мы подохнем! – прорычал он, задыхаясь от ярости. – Но как?! За последний год мы зачистили в прошлом всё – убийства, теракты, правителей-идиотов! Почему всё, что мы делаем, снова ведёт к войне?!

Брант не надеялся, что пришелец поймёт его, но в голове у мужчины неожиданно вспыхнула картинка, слишком яркая для обычного воспоминания: Таня, дрожа от испуга, прижимает к себе детей. В этот момент он осознал всю нелепость попыток изменить будущее, избавив человечество от опыта прошлого – ошибок жестоких и трагичных, но необходимых. Это означало, что едва на горизонте истории замаячили первые всполохи грядущей бури, в будущем полсотни человек под куполом машины времени уже искали способ изменить прошлое. Возможно, среди них были свои Эрик и Брант, всё время вспоминавший девушку по имени Таня – ту же самую или другую, но, без сомнения, она того стоила. Возможно, тот Брант тоже отправился в прошлое больше чем на сорок девять лет назад, понял секрет машины времени и был убит на месте, бросившись на стоявшего перед ним пришельца. А возможно в будущем, где ещё не случилось Третьей мировой войны и человечество процветало, Маат впервые нашли, изучили со всей тщательностью, а потом кто-то из лучших побуждений первый раз решил изменить прошлое, убрав пару болезненных шрамов из истории человечества.

Брант стоял рядом с пришельцем, наблюдая, как монтируют купол «Маат». Внутри и снаружи станции словно муравьи сновали роботы, покрывая корпус жидким свинцом. Едва установка была закончена, звёзды заслонила тень космического корабля, на который по гравитационной трубе возвращались машины-рабочие. Стена песка стала с тихим шелестом опадать: она накрыла машину времени, заполнила собой котлован, а её остатки растеклись на многие мили вокруг. Мужчина не заметил как пришелец исчез, и теперь он остался один на один с безмолвием ночи в пустыне, где под многометровой толщей песка дожидался своего часа троянский конь – подарок инопланетной цивилизации.

Ориентируясь на знакомые созвездия, Брант направился к руинам Карнакского храма. По дороге мужчину два раза вырвало, а предательская слабость уже начала вгрызаться в мышцы. В темноте колонны храма показались ему особенно величественными – приятно было осознавать, что создавшая их цивилизация не действовала по указке высшего внеземного разума. Стена, некогда удивившая Бранта обилием надписей, на этот раз оказалась выше: выбрав подходящее место на уровне глаз, он начал ногтем процарапывать что-то в камне.

Брант опомнился только на рассвете, когда его окликнул молодой египтянин: с несколькими верблюдами на поводу, он с безопасного расстояния наблюдал за белым человеком в странном костюме. На сносном арабском языке Брант попросил юношу принести гвоздь или крепкое лезвие, в обмен пообещав отдать счётчик Гейгера. Его суставы ломило, желудок, казалось, прижгли раскалённым железом, но едва египтянин ушёл, как мужчина вернулся к работе, стирая пальцы в кровь. Он много раз видел, как люди умирают от лучевой болезни и понимал, что осталось ему недолго. Но напоследок он хотел потягаться с толпой аналитиков, три года строивших впустую временные кривые и модели корректировки прошлого.

За два года пребывания под куполом Маат все вылазки Бранта прошли успешно, но на итоговый результат, казалось, никак не повлияли – это выводило из себя. Оперативник бродил по развалинам древнего Карнакского храма, подавленный провалом очередной стратегии проектной группы. Он часто бывал здесь, но сегодня впервые наткнулся на стену высотой чуть больше метра, вдоль и поперёк испещрённую свидетельствами пребывания туристов. Брант читал надписи, водя по каменной кладке ладонью: в некоторых авторы указали дату, и эта своеобразная летопись сама по себе представлялась ему машиной времени, затерянной в песках. Его взгляд зацепился за надпись, процарапанную в камне будто бы гвоздём, но мужчине никак не удавалось разобрать слова. Надпись показалась Бранту странной: обычно такие послания писали большими буквами у всех на виду, а эту вряд ли можно заметить, если не знать, где искать.