Все, как по команде, повернулись к еде. После чего повисла короткая пауза, прерываемая лишь утробным и жизнерадостным мычанием Дана.

– А Семенычу уже доложили поди? – с набитым ртом спросил Лео. – Он-то что говорит?

– Что он может сказать… – ответил Тим, наклонившись к столу и аккуратно ставя чашку с кофе на блюдечко. – Поворчал, как всегда, на наше хлипкое здоровье и неумение распределять нагрузки в работе. Посмотрел показания Станции и автодоктора… ну, и велел рапорт подать. К вечеру.

– А ты что скажешь, доктор? – чуть помолчав, снова спросил Лео.

– Видишь ли, пилот, – Дан с показной неохотой оторвался от тарелки. – Наш Тим сам по себе случай очень интересный и малоисследованный, и я бы с радостью попрактиковался в клинической психиатрии… Все, молчу, молчу! – Дан шутливо закрылся рукой, увидев, как предостерегающе дернулся Тим. – А если серьезно, то вряд ли у меня появился пациент. С головой у него все в порядке, а потустороннее – не по моей части. Это как раз к нему вопрос, к пациенту несостоявшемуся!

– А пациент несостоявшийся что думает? – спросил Лео.

Тим сдвинул брови, наклонился вперед и сцепил в замок свои лапищи.

– Я тут архив Станции запросил – ничего похожего не было за тридцать шесть лет ее существования. Потом поразмыслил, и вот что мне кажется – если взять данные факторного анализа по гравитационным возмущениям Объекта за последние…

Его прервал вызов коммуникатора.

– Да, Семеныч! Здесь мы! – откликнулся Лео.

– Хорошо, что здесь, орлы. Кормитесь и Тима пытаете? Правильно пытаете. Тут, похоже, опять его привидение нарисовалось – как раз у границы Объекта. Так что Тиму по местам стоять, а Лео с Даном – марш на взлетную!

Лео и Дан сорвались с мест и бегом устремились к двери жилого модуля, на ходу слушая вводную.

– Лео, берешь свой борт, Дан – на спасательном «Соколе», ведомым. Чтоб ведущего подстраховать, если что. За вами выпущу еще десяток «Ос» на автомате. И поаккуратней там!

Стремглав пролетев коридор, вскочили на эскалатор, рванувший в ускоренном режиме. Схватившись за поручни, посмотрели друг на друга.

– Ну что, доктор, случай не клинический?

– Какое там… – Дан взволнованно сверкнул глазами. – Хотя как сказать! Ко мне в медблок призраков еще не притаскивали! Попрактикуемся! Если живой он, конечно…

Спрыгнув с эскалатора, пронеслись через зону контроля и выскочили на взлетную палубу.

Дан приостановился, озираясь, забыв о бегущих по полу указательных стрелках. Лео, заметив это, на бегу коротко махнул рукой в сторону третьего причала:

– Вон твой «Сокол», седлай! – и с ходу взбежал по поднявшемуся пандусом полу к кабине своей «Осы».

Запрыгнув в кабину, мысленно поприветствовал летунью, затем откинулся на спинку сиденья, положил руки на протянувшиеся к ним подлокотники управления и закрыл глаза.

Процесс слияния с «Осой» всегда был волнительным – сначала еле заметные тычки множества сигнально-компенсационных щупальцев в грудь, живот и ноги, потом появление зрения с возможностью выбора спектра, и, наконец, нарастающее чувство физического слияния с машиной – не полного, не до конца, а просто ощущения продолжения в ней собственных органов и конечностей.

Говорят, что старые и опытные пилоты летают расслабленно, не шевелясь и не тратя ни единой калории на мышечные усилия, управляют только мысленно. Лео так не умел – обязательно шевелил руками, ногами и туловищем, не всегда даже отдавая себе отчет, мускульная или ментальная команда прошла первой. Разумом вроде понимал, что ментальная – но порой казалось, что мышцы сами принимают решение, опережая сознание.