Борис водит Настю по театрам и музеям, они часто ужинают вдвоем в дорогих ресторанах. Эта парочка уже порядком намозолила глаза московской публике, Дергач фигура колоритная. Я знаю, что они не любовники, Настя никогда бы себе этого не позволила. Да и у него любовь, скорее, платоническая. Зато беззаветная. Дергач постоянно торчит у меня дома. Когда нет какого-нибудь интересного спектакля вне его стен, Бориса вполне устраивает в качестве сцены моя гостиная и Настя в главной роли.

Сам я театр терпеть не могу. Когда-то я был влюблен в одну актрису и часами торчал там, пока девушка не разбила мне сердце. С тех самых пор запах кулис для меня невыносим. Я ненавижу актрис.

Полина прорывалась во ВГИК с боями. В театральный так и не смогла поступить ее бабушка. Которая очень хотела, чтобы ее мечту осуществила одна из внучек. Когда на меня насели три женщины, я сдался. К тому же у меня хватает мозгов понять: ни для чего другого Полина не годится. Исключительная красота, пожалуй, единственное достоинство моей старшей дочери. Камера ее обожает, как когда-то меня. Но в последнее время я стараюсь не попадать в объектив.

Кто-то дышит мне в спину. И мне стоило бы усилить охрану.

Я часто думаю, что будет, если я вдруг исчезну? Все мы смертны. Выйдет ли Настя замуж за Бориса? И как долго она будет носить по мне траур? Временами я ловлю на себе такой же взгляд друга детства. Боб тоже, похоже, прикидывает, что будет, если я внезапно умру? И мне не по себе.

У моей жены вошло в привычку общаться со мной через Бориса. Когда у нее случился выкидыш, она позвонили ему, а не мне. Именно Борис отвез Настю в больницу. Борис позвонил мне, чтобы сказать, что моя жена потеряла моего ребенка.

Похоже, что, когда Настя подаст на развод, мне позвонит Дергач и скажет:

– Петровский, жена просила передать, что уходит от тебя.

Я почему-то запомнил один майский вечер. Это было недавно. Я вернулся с работы и увидел жену при параде. С вечерней прической и в длинном лиловом платье с глубоким декольте. На шее сверкало дорогое ожерелье. Я уже успел забыть, что моя жена красива. И невольно залюбовался.

– В Большом премьера, Борис достал билеты, – ответила Настя на мой невысказанный вслух вопрос.

– Это очень дорого.

– Наверное.

– Ты принимаешь дорогие подарки от чужого мужчины.

– Борис – чужой?!

– Пока ты с ним не переспала – да.

– Ты циник, Леня, я всегда это знала. Тебе бы очень хотелось уличить меня в неверности, тогда мы были бы квиты. Но я не ты.

– А зря. Должна же ты узнать, что я лучший. Для этого тебе стоило бы попробовать и других.

Мне показалось, что Настя меня ударит. Безусловно, она знает о Ксю. Жена еле сдерживалась. В гневе Настя была еще красивее.

– А ты не думала, что я просто ревную? – спросил я.

– Ревнуешь?! Леня, ты очень красивый мужчина. Твоя самоуверенность безгранична. Такое чувство, как ревность, тебе вряд ли вообще знакомо. Стоит тебе захотеть, и я, забыв о премьере в Большом, проведу этот вечер с тобой.

– Я даже знаю, где мы это сделаем, – я взял Настю за руку. – Там стоит большая кровать.

– Нет, – жена резко вырвала руку.

– Что тебя так пугает?

В этот момент зазвонил Настин телефон. Я понял, что приехал Борис. В дом он заходить не хочет, с каждым днем нам все труднее смотреть друг другу в глаза.

– Я побежала. На дорогах пробки, мы боимся опоздать.

Мы.

Жена ушла, а я выждал полчаса, чтобы не стоять в одной пробке с ними, и поехал к любовнице.

Дергач любит мою жену вот уже двадцать лет. Срок солидный. Мог он дозреть до того, чтобы устранить меня физически? За двадцать лет – вполне.

Могла Настя дозреть до развода? Еще как! Но она ведь Гера. Однолюбка. Пока я жив, Настя будет любить меня. Она сама сказала: стоит тебе захотеть.