– Да, я зашел вернуть открытки.

– Скорее входите.

Она открыла калитку и пропустила его во двор. Странно, но за этим низким забором уже казалось теплее, хотя такое, конечно, было невозможно.

В гостиной горел камин, а чуть дальше, на столе сияли все четыре свечи тяжелого металлического канделябра. В одном из кресел лежала книга. Артур опустился в другое кресло.

– Мне очень понравились последние из тех, что вы сохранили, – вынимая конверт из внутреннего кармана пиджака, сказал он. – Первые слишком уж нарядные. Хотя, такое говорить может кто угодно, кроме меня – я вообще расписываю торты, когда Юдифи нет на месте.

– Юдифь ваш главный кондитер? – спросила она, поднимая книгу и усаживаясь.

– Да.

Рита приняла из его рук конверт, а потом, немного подумав, сказала:

– Я с вами согласна – очень уж детскими выглядят те первые поздравительные карточки. Впрочем, я и была ребенком, когда сделала их.

– Они прекрасны, но старомодны. Я не хотел сказать…

– Я поняла, что вы имели в виду, и не обижаюсь.

Она могла заставить его нервничать, сказав всего одно слово. Странным было еще и то, что успокоить его также могло всего одно слово, сказанное ею же.

– Нынче делают или совсем грубые открытки или просто… просто копируют фотографии, – пожала плечами она. – Не знаю, что бы выбрать для своей первой работы.

Артур оживился:

– Вы получили заказ?

– Нет… хотя, да. Сложно назвать это настоящим заказом, – Рита покосилась на дверь, находившуюся напротив входной – но другого сейчас ничего нет. Роберт сказал, что у одного из его одноклассников приближается день рождения, и попросил, чтобы я изготовила сорок пригласительных.

– И сколько у вас времени?

Очевидно, что сделать четыре десятка красивых пригласительных или поздравительных карточек было намного сложнее, чем испечь столько же пирожных.

– Неделя, – вздохнула она. – Если честно, маловато, но других дел все равно нет. Сегодня или завтра я придумаю сюжет, а после распишу от руки шаблоны и нанесу текст на обратную сторону.

Артур не имел представления о том, что значит учиться в престижной школе, но он мог предположить, что для такого подвига Роберту пришлось потратить немало сил. Предложить работу собственной матери – за такое могли дразнить малышом или сыночком еще очень долго.

– Я должна вернуть вам фотографии. Не могла наглядеться все это время. Если честно, у меня есть идея, и ею я обязана вашим снимкам. Что если расписать открытки снежным пейзажем? Это было бы красиво и празднично.

На этот счет у него имелось другое мнение.

– О, на моих снимках вы не найдете интересных моментов, но если выйдете прогуляться прямо сейчас, уверен, вас поразит то, что вы увидите на улицах.

– Так ведь темно, – удивилась Рита.

– Зажглись фонари, – объяснил он.

Она одарила его долгим непонятным взглядом, а затем медленно покачала головой.

– Нет, Артур, сейчас не могу. Но, не исключено, что пройдусь в другой вечер.

– Простите, – не зная, как правильнее ответить, он предпочел извиниться.

– Ну что вы, – улыбнулась она. – Я просто хочу напоить вас чаем. Можно?

– Я…

Ему нужно было уходить. С каждой минутой на улице становилось все холоднее, да и сугробы, наверное, росли очень быстро, а легкие ботинки вряд ли могли его защитить. И все же, вместо того чтобы отказаться, он согласился.

– Да, я был бы рад. Если это, конечно, не сложно.

– Я бы не предложила, будь это невыносимо тяжело. А потом вы можете остаться у нас в доме. На этом диване вам хватит места, тем более, на нем еще никто не лежал с тех пор, как мы заселились.

Она указала на диван, стоявший вдоль единственной глухой стены комнаты.