–А че, Димас в свои штаны впитался?

Никто не посмеялся над этим бредовым вопросом.

–Гера, а где Дима? Этому жиртресту же сегодня здесь играть, или он забыл? – спросила Света.

–Камрады, Дмитрий вновь оказался в одних портках и ретировался в неизвестном направлении.

–Да я этого кабана на колбасу пущу! – во весь голос завопила Света.

Раздались немногочисленные смешки, но затем наступила гробовая тишина. Полностью ошеломленный Иосиф Викторович присел на сцену и заговорил:

–Полвека я здесь тружусь на благо искусству, но такого безобразия никогда не видывал! И что же нам прикажете делать, Геракл? Артист пропал, а нам уже через час открывать программу своим номером. Позор на мои седины! Не мне же в самом деле играть юношу? Вот что! Займите место друга, молодой человек, а роль ведущего к знаниям учителя, так и быть, моя.

–Не стану я играть на одной сцене рядом с этим озабоченным куском сала! – возмутилась Света.

–Не больно-то и хочется, падшая женщина, – невозмутимо ответил Геракл.

–Как ты меня назвал?! – манерно возмутилась спавшая с десятью парнями за месяц Светлана.

–Ты это, поаккуратней с девочкой, Геродот, – сказал начавший разминать руки Вольдемар.

–Девочка, камрад – это неполовозрелая особь в возрасте до тринадцати лет, а на этой сцене стоит просто темноволосая, извините за слово, шваль!

После этих слов Вольдемар ударил Геракла в пах и началась неразбериха, которую вскоре прервал зычный голос режиссера:

–Тихо, щеглы! Вы же не хотите опозориться на сцене перед всем потоком? Так начинайте репетировать, мать вашу!

Никто не ожидал услышать от интеллигентного Иосифа Викторовича слова «мать вашу». Это отрезвляюще подействовало на группу, и сгоравшие от взаимной ненависти Геракл и Светлана все же начали репетировать свои роли.

Худо-бедно, но к началу праздничного вечера два раза группа отрепетировать успела. Перед торжественным началом Геракл вышел из зала, чтобы посетить туалет. Вдруг его толстую шею сзади ухватила мощная рука и приперла к стене. Повернув голову, Геракл заметил, что его держит Вольдемар, который начал медленно говорить:

–Послушай ты, жирное ничтожество! Зачем ты просто так девушек оскорбляешь?

–Она… заслужила, – прошептал Геракл.

–А теперь слушай сюда! Если ты еще раз своим поганым ртом что-то про Светку вякнешь, то я позвоню своему дяде и он такое сделает…

Услышав про дядю Вольдемара, своего школьного недруга Борьку, Геракл чуть не полез на стену. Опомнившись, он быстро заговорил:

–Хорошо, хорошо, товарищ! Отныне я буду держать свои замечания при себе.

–Вот и славно, Герасим, вот и славно! А теперь бегом ссать, а то опоздаешь еще. И помни – я за тобой слежу, – ответил Вольдемар и вернулся в актовый зал.

***

Красивые и ухоженные первокурсники чинно сидели в актовом зале. Парни в большинстве своем были одеты в классические костюмы, а девушки – в красивые платья. На этом фоне резко выделялся наш Геракл Сергеевич, одетый в клетчатые штаны до пупа и еле застегивавшеюся белую рубашку. Не удосужился он и побриться, или хотя бы постричь бороду. Как всегда утверждал Геракл, «любящее сердце и таким меня почувствует».