– Если бы так, – задумчиво ответил Андрей. – Нельзя, Андрюшка, купить место в Раю за деньги. Так же как нельзя купить совесть, счастье и любовь. Никакие деньги тут не помогут.

В этот момент белая стена как будто растворилась, и в комнату вошёл человек. Он был в красном плаще, на голове были аккуратно причёсанные седые волосы. Взгляд у него был строгий, но не пугающий скорой «расправой».

– О! Я же сказал сейчас придёт му… – Андрюха осёкся. Он замолчал, боясь обидеть вошедшего незнакомца.

– Здравствуйте! – приподнялся с кушетки Андрей Владимирович. При появлении гостя тело стало лёгким и послушным. В глазах Андрея мелькнула тревога. – А вы мне знакомы. Где я мог вас видеть?

Гость молчал. Он из–под густых бровей внимательно смотрел то на одного Севастьянова, то на другого.

– Вспомнил! – вдруг воскликнул Андрей. – Около церкви, в Приморске. Вы сидели около церкви и просили попросить Господа за ваше исцеление. Так?

– Так! Однако вы этого не сделали, – тихим равнодушным голосом ответил человек. – Но сейчас это не имеет никого значения. Я пришёл не за тем, чтобы обсуждать поступки вашей прошлой жизни. Я послан объявить о том, что Творец даровал вам возможность вернуться к мирским заботам…

– Я не въехал, – несдержанно вздёрнув брови, перебил гостя Андрюха.

Посланец Творца бросил такой сверкающий ослепительным светом взгляд на невежду, что моторист прикрыл глаза рукой и втянул голову в плечи. Пытаясь уклониться от ослепительного света, он пересел на кушетку Андрея.

– Вы можете прожить свои жизни полностью, – монотонно продолжал гость, – а можете через семь недель предстать перед Господом. Всё в ваших руках. Ангелы–хранители вам помогут. Меняйтесь.

– Подождите! – Андрей встал и попытался подойти поближе к посланцу Творца. – А как же…

Севастьянов не успел договорить, гость таким же странным способом исчез за кипенно–белой стеной, как и появился. Яркий свет резко погас и…

…Андрюха проснулся от того, что звонкий женский голос, доносящийся откуда–то снаружи, полоснул по ушам, громко ухая в похмельной голове. Он принял вертикальное положение. Руки нащупали мягкое кожаное сиденье. Мужчина с трудом приоткрыл тяжёлые веки и рассмотрел диван, обшитый дорогой лоснящейся зеленой кожей. Но не это удивило Андрюху, а его одежда. Белая, судя по качеству, очень дорогая рубашка, расстёгнутая на груди, брюки очень удобного кроя, таковых он в жизни не носил, и туфли, удивительно удобные и красивые с благородным коричневым отливом. Андрюха предпринял попытку вспомнить, что произошло и кто его так «фильдеперсово» нарядил? Но тщетно. Мозги отказались соображать.

– Эй, там, морячки! – верещал звонкий женский голос. – Кто–нибудь меня слышит?

В этот момент отворилась дверь и в помещение нет, не вошёл, а пробрался на полусогнутых Ричард.

– Эндрю, – заговорщески произнёс он, – что делать с Лариса?

«Ангидрит твою мать! – подумал Андрюха. – Почему этот супостат называет меня Эндрю»? Андрюха явно не понимал что происходит. Вникать в ситуацию у него не было особого желания. Желание было только одно, скорее вылечить разрывающуюся от похмелья голову.

– Что ещё за Лариса? – не открывая глаз, спросил Андрюха. – Она нам нужна? Она хоть красивая?

– Эндрю! – качая головой от отчаяния, произнёс Ричард. – Много фиски сбил программа ф тфоей голофа…

– Ричард! – застонал Андрюха. – Не говори про голову! Зови эту Ларису на борт. Хрен с ней! – он замахал руками, давая понять, что его надо оставить в покое и рухнул на зелёный диван.

Ричард послушно кивнул и удалился. Он передал распоряжение шефа Подниексу, а тот в свою очередь разрешил взбалмошной Ларисе подняться на борт. Суховеев проводил женщину и темнокожих помощников в приготовленную каюту. Затем, проводив к трапу довольных чаевыми носильщиков, направился к капитану.