– Ну что, вы с Никитосом уже это... переспали?!

9. 9 глава

От его неожиданного вопроса у меня аж щеки вспыхивают румянцем – и нет, не от стыда, а от праведного негодования: кто он такой, этот мальчишка, чтобы вот так бессовестно и откровенно спрашивать у меня, спала ли я с его братом?! Разве это не наше с Никитой личное дело?! Мы не в баре, в конце концов, пьяные и веселые, там подобный провокационный вопрос был бы еще более или менее допустим, но точно не сейчас, не здесь, в больнице...

Вот ведь хам!

Но я была бы не я – если бы смутилась и ответила невпопад этому наглому мальчишке, позволив ему взять верх надо мной. Так что я лишь самоуверенно ухмыляюсь, медленно прохожу вокруг Адама, а потом припадаю губами к самому его уху и интересуюсь соблазнительным шепотом:

– А ты зачем спрашиваешь?! Хочешь узнать, понравилось ли ему?! Или хочешь встать в очередь и стать следующим?!

– Да я... просто... – от такого дерзкого ответа Адам теряется, а я смеюсь:

– Просто ничего не бывает. Но я хотела бы, чтобы ты уяснил одну важную вещь, мой друг. Если я позволила угостить себя тогда в баре – это не значит, что у тебя есть право задавать мне подобные вопросы, ясно?!

– Ясно, ясно... – кивает растерянный мальчишка, а я обращаюсь к Амиру:

– Ну а ты что, тоже хочешь знать, с кем из твоих братьев я уже переспала?

– Никак нет, – откликается Амир и откровенно ржет над старшим братом: – Это Адам у нас с детства привык делить все с братом-близнецом, вот и к остальным в личную жизнь лезет...

Я цокаю языком:

– Ну что же, я думаю, урок усвоен, – и снова поворачиваюсь к Амиру: – Принесешь мне кофе из автомата?

– Конечно, – улыбается молодой человек. – Пожелания будут? Американо или капучино?

– Капучино, – киваю я ему.

Амир уходит к кофейному автомату, а Адам решает извиниться передо мной за свой неуместный вопрос:

– Прости, пожалуйста, не сердись на меня. Я спросил ради шутки, прикола... Хотел немного отвлечься от плохих мыслей. Все же это наша с Амиром мама в больницу попала... Возможно, я повел себя глупо, грубо и нетактично, но... разве ты бы могла гарантировать свою адекватность, если бы твоя мама проснулась от сильных болей и пришлось вызывать скорую?!

– Моя мама погибла, – отвечаю я ледяным тоном, потому что одновременно злюсь и понимаю его, а еще – как будто бы против своей воли обнажаю личное... второй раз за последние сутки. – Мне было десять.

– Ого! – восклицает Адам. – Прости, пожалуйста, я не знал.

– Все нормально, – говорю я и поднимаюсь с места, понимая, что пришло время уходить: больше я просто эмоционально не вывезу. – Пожалуйста, передай Амиру, что кофе больше не нужен. А Никите – что я уехала, и ему придется все же взять такси на обратную дорогу, – с этими словами я разворачиваюсь и иду в сторону выхода, но на ближайшем повороте, как назло, врезаюсь в Амира, который как раз возвращается с чертовыми пластиковыми стаканчиками капучино.

Громко выругиваюсь в попытках увернуться, но все бесполезно: горячая коричневая жижа выливается мне прямо на белую футболку, обжигая грудь и стекая вниз по животу... Мы с Амиром кричим сначала от боли – он тоже обжегся, – потом друг на друга, а потом на Адама, который прибегает к нам и пытается помочь, предлагая влажные салфетки, вот только что от них толку?!

– Идем, идем, – зовет меня Амир и тянет за собой.

– Куда, черт возьми?! – не понимаю я.

– В уборную, конечно, – говорит мужчина, и тогда уже я послушно следую за ним: не знаю, что он придумал, но вдруг что-то дельное?! Я грязная и мокрая, грудь жжет от пролитого кофе, хочется убивать, так что хуже уже все равно не будет...