Дело было в начале лета. Теплый июнь. В школу идти не надо. Брат Юрка заболел какой-то детской инфекцией, с бредом, сыпью, температурой 40^>оС. И его отвезли в больницу. За два дня состояние брата улучшилось. Поставили диагноз «Весенняя краснуха». Мать собиралась идти навестить мальчика в больницу. Работала она в этот день со второй смены. Вика сидела на кухне, с отвращением ела манную кашу, собираясь ее непременно выкинуть в миску кошке. Но мать из кухни не уходила, готовила обед, поторапливая:

– Ну ешь ты быстрее, да пойдем в больницу к брату.

– А может, я лучше телевизор посмотрю?

– Нет. Погода хорошая, а там парк. Посидишь на свежем воздухе.

– А я не хочу в больницу, она заразная.

– Ты же в палату не пойдешь, где больные лежат.

– Ну там все равно дети, измазанные зеленкой, кругом бегают. Заразят меня.

– Глупости говоришь!

– Ничего не глупости. Бабушка так говорила, когда я ее прошлым летом на экскурсию по нашему городу водила. А она все знает. Помнишь, тогда приезжала, мне целый ящик книг привезла.

– Лучше бы она тебе джинсы новые и пару платьев купила.

– Она мой размер не знает.

– Ну мне бы денег дала, я бы купила.

– А вдруг ты на себя и Юрку потратишь, и мне ничего не достанется?

– Ах ты дрянь! – мать схватила полотенце и размахнулась, чтобы ударить девочку, но вдруг застонала, схватилась за живот и стала оседать. Она побледнела и прошептала:

– Ой, плохо мне… умираю… вызови «скорую».

Вика знала, что «скорая» – это номер 03. Набрала две цифры. Вызов сначала не хотели принимать. Холодный женский голос сказал:

– Девочка, не балуйся! Пусть позвонит кто-нибудь взрослый.

И тогда Вика начала кричать:

– Взрослая дома одна, моя мама. Она умирает. Лежит и не двигается. Приезжайте скорей!

Видимо, проняло. Тетка сказала:

– Диктуй адрес.

И, буквально через десять минут, приехали врачи. Мужчина с бородой и в мятом сером халате смерил давление, пощупал живот и сказал своей молоденькой помощнице, у которой халат был чистый, накрахмаленный, а губы ярко накрашены:

– Внутреннее кровотечение. Видимо, внематочная беременность. Можем не довезти. Нужно капать.

Медсестра поставила капельницу, какие-то уколы внутримышечно. Пришел водитель с носилками. Втроем они переложили Галину с пола на носилки, снесли по лестнице вниз. И машина с воем сирены мчалась в больницу. Вика хотела поехать с ними, но ее не взяли. И она полдня ходила по дому, не зная, чем заняться. Потом девочка решилась и пошла в больницу. Узнала в регистратуре, что маме сделали операцию. Заплакала. Пожилая санитарка пыталась ее успокоить:

– Не волнуйся. Хирурги у нас хорошие, все сделали как надо, мамка скоро поправится.

Но наблюдательная девочка, прислушиваясь к разговорам пробегавших медсестер, поняла, что Галина потеряла много крови, а нужной группы в больнице пока нет, вызвали доноров, и, чем закончится дело, еще неизвестно. Она долго бродила вокруг больницы, пока охранник не заставил ее пойти домой. Вика не хотела ни есть, ни читать, ни смотреть телевизор. Волновалась. Позже пришел отчим. Он уже все знал. Успел навестить сына в детской инфекционной и жену в гинекологии. Спросил:

– Есть будешь?

– Не хочу.

– А я поем.

И он съел пару нажаренных утром матерью котлет. Выпил стакан коньяка. Вика, забившись в угол на кухне, молча смотрела, как он жует котлеты, вспомнила мать, жарящую их, а потом лежащую, бледную, на полу. Девочка подумала, что мама может умереть, и заплакала. Плач перешел в рыдания, она не могла остановиться. Отчим подошел к ней, взял на руки, как маленькую, прижал к себе:

– Успокойся, доченька, все будет хорошо. Мама поправится. И мы поедем все вместе на озеро, будем жарить шашлыки, ловить рыбу, купаться. Хочешь?