Я удивился такому странному совпадению, но расспрашивать подробнее не счёл тактичным и уместным. Как же я удивился, когда Валентина, жена полковника, рассказала, что женщина, которую хоронил Виталий, погибла в автомобильной катастрофе, находясь за рулём своей машины, а её муж-генерал, приятель Виталия, был в тот момент рядом и сейчас находится в реанимации. Здесь я уже не удержался от вопросов. И с ужасом узнал, что мы с Виталием, оказывается, хоронили двух людей, погибших в одной и той же катастрофе, но находившихся в разных машинах.
Придумай я нечто в этом духе для одной из своих историй, сказали бы, что в жизни такое невозможно, а оно произошло на самом деле. Кто-то из Великих людей заметил, что рассказ о реальном событии звучит гораздо менее правдоподобно и много страшнее, чем выдуманная автором фантазия…»
– Как залетел-то? – продолжил свои расспросы длинноногий «Авторитет» нашей камеры, играющий за столом.
– А-а… – Я махнул рукой. Мне не очень-то хотелось распространяться о том, как попался на драке, – вроде бы и пострадавший, а сам сижу под следствием, и я рассказал ему часть правды: – Сидели в кафешке с девчонками, праздновали, а кое-кто из посетителей решил проверить, что прочнее – моя голова или винная бутылка.
– И как? – заинтересовался тот.
– Голова выдержала, а бутылка вдребезги… – с некоторой грустью усмехнулся я.
– А потом? – не унимался мой въедливый незнакомец.
– А потом, смахнув с лица кровь и собрав всю волю в кулак, я со всей силы засандалил этой сволочи между глаз.
– А дальше?
– А дальше… – Честно говоря, меня уже начали доставать эти расспросы, но пришлось ответить: – Руки в ноги и бежать вниз по лестнице…
– За ним?
– Нет, от них. – Я снова усмехнулся и пояснил: – Их четверо, а я – один…
– А вот это правильно! – неожиданно согласился тот.
Напряжённое внимание на лицах слушающих разгладилось, и все облегчённо вздохнули, словно действительно переживали за меня, а мой дотошный собеседник протянул мне руку.
– Кешка-Рысь, – произнёс он многозначительно.
– А я просто Виктор, – улыбнулся про себя и ответил крепким рукопожатием.
– Слушай, что-то я не понимаю: за что ты сидишь? – вдруг удивился Кешка-Рысь. – Вроде сам пострадавший… – Он пожал плечами. – Или это твоя версия?
– Не моя, а так было на самом деле! – Мои нервы вновь начали «пружинить».
– А следак чё лепит?
– Говорит, что я зачинщик драки… То есть всё перевернул с ног на голову…
– Они это могут. Видно, те забашляли следаку, тот и перевернул всё для их интереса. – Он понимающе вздохнул и ехидно спросил: – А кроме того, что боксировал в ресторанах, чем ещё на воле занимался?
– Режиссурой… – не сразу ответил я.
– Ты – режиссёр? – недоверчиво переспросил Кешка-Рысь.
– Режиссёр! И что? – Я недовольно прищурился.
– Да так, ничего. Просто впервые вижу перед собой и разговариваю с режиссёром… – как бы примирительно пояснил тот. – А ты какой режиссёр?
– В смысле? – не понял я.
– Ну… там… в театре, что ли, или?..
– Или… в кино…
– В кино? Да брось ты! – вновь засомневался мой собеседник.
– Хоть брось, хоть подними! В кино! – Я недоуменно пожал плечами, не понимая, чего здесь такого необычного.
– Вот умора! Оказывается, и киношников тоже сажают… – Кешка-Рысь заразительно рассмеялся, и его смех подхватили все сидящие рядом. – Ну, что ж, был «просто Виктор», а будешь теперь «Витька-Режиссёр».
Вот тебе и кликуха! Чем плоха? Так что с тебя пайка сахара причитается!
Я подозрительно уставился на него, ожидая какого-нибудь подвоха.
– Или кликуха тебе не по нраву? – Он прищурился.
– Да нет, вроде ничего… – пожал я плечами и взглянул в глаза рядом сидящих.