– Вселенной? – переспросил парень. – Не знаю. Тринадцать, что ли, миллиардов, по телеку говорили.

– Нет. Тысяч! – поспорила Раиса Викторовна. – Меня, тебя… Отца не было… По сравнению с космосом мы словно песчинки в океане. Накатила волна, выбросила на берег на несколько секунд, а другая закопала.

– Красиво, – с усмешкой сказал Влад.

– О чём жалеть? – продолжила Раиса Викторовна. – О том, что в этом мире нет ничего вечного? Это реальность. Наоборот, надо радоваться, что нам, песчинкам, посчастливилось побыть на этом берегу хоть несколько мгновений. И видеть во всём красоту. Там, где она есть. И отвращаться от всякой дряни… Я тут читала духовную литературу…

– Ты больше ничего и не читаешь.

– Конечно. Как иначе? И думала… Написано, если глаза твои будут светлы, то и тело чисто… Я вот думаю, если смотреть на красивое что-то, то и тело будет здорово. А если смотреть на грязь, на духовную грязь, то будешь болеть. Так что нужно свой взор направлять на прекрасное. Неспроста же в храмах такая лепота!

– Наверно, ма… – сказал Влад, окинув взглядом комнату. – А как ты думаешь, есть жизнь после жизни? – спросил.

Раиса Викторовна кивнула.

– После того как умер папа, я, веришь или нет, мысленно с ним разговариваю, – ответила.

– Да? – удивился Влад.

Мать улыбнулась и продолжила:

– И он отвечает. Нет… Я не слышу голос, но… Словно его мысли во мне. Вот так. И он живёт в моей памяти, в моей голове. Я чувствую его присутствие, знаю его мнение, получаю его советы. Он для меня живой.

Раиса Викторовна замолчала. Потом запела:

Влад перебил:

– Мать, хватит!

Раиса Викторовна не отреагировала, продолжила петь:

Остановилась. Сказала:

– Владик… Я давно хотела тебе сказать. Ну то есть я давно об этом думала. И как раз сегодня собиралась. И не только…

– Что?

– О монастыре. У нас ведь в городе есть такой. Женский. Вот-вот начали восстанавливать.

– И что?

– Я уже не молодая. Вдова. Ухожу туда. Может, даже завтра. Пока послушницей… Ты большой мальчик. Не бедный. А я… Я уже стара.

– Но, мать! – воскликнул Влад. – Мне не понятен твой выбор. Ты же любила всё это, – взмахнул руками. – Этот мир. Любила веселиться. Не понимаю.

– Любила… – задумалась Раиса Викторовна. – Влад, знаешь, что поняла с возрастом? Что я тебе скажу?

– Что?

– Жизнь здесь бессмысленна.

– Да ладно!

– Да, Влад.

– И папа бессмысленно умер, спасая других от радиации? Нас спасая?

– Я не об этом, – махнула полотенцем Раиса Викторовна. – Хотя да! Бессмысленна была жизнь учёных, открывших ядерную энергию. Рабочих, построивших станцию.

– И жителей, которые получали электричество в дома?

– Да, сын! Жизнь коротка, чтобы тратить её на внешнее.

– Подожди. А, например, дети? Как ценность? – спросил парень.

– Да, дети – это счастье. Но умирают родители. И через поколение или больше их забывают. Могилы ровняются с землёй, зарастают. Но это не страшно, сынок! И дети умрут, и внуки. И, вообще, может так случится, что в одной цепочке не будет детей. И всё, род прервётся.

– И что, так всё безысходно, мать? Ты думаешь, нет в жизни смысла?

Раиса Викторовна погладила Влада по голове.

– Смысл в вечной жизни, – сказала.