– Десять тысяч лет! – гаркнули солдаты как один и отправились выполнять приказ.

Я скорчила гримасу, расслышав, как лязгнули их штык-ружья, переведенные в положение для стрельбы. Примитивное оружие – неточное, неизящное, немногим больше причудливого копья, способного выстрелить единственной пулей.

Но когда в пуле лежит заряд севериума, изящество и точность не нужны. Вне Революции его встретишь нечасто, и он способен прорвать броню, щиты и – в неосторожных руках – плоть самого стрелка.

Так что – ага, и это дерьмо тут совсем не добавляло радости.

– И, во имя милости Генерала, не упускайте друг друга из виду, – крикнул вслед Кэврик. – Если кто-то пропадет, поднимайте тревогу. Неумолимый ни за что меня не простит, если во время его поисков я допущу гибель собрата.

Я проследила, как они разошлись. И, честно сказать, осталась под впечатлением. Большинство знакомых мне революционеров – либо фанатики с промытыми мозгами, либо нечистые на руку чинуши. Я и не думала, что однажды увижу того, кому не насрать на своих солдат.

Красив, честен и добр вдобавок. А этот младший сержант Кэврик Гордый казался человеком вполне достойным похвалы.

Очень жаль, если придется его убить.

Если он настолько умен, как я надеялась, или настолько туп, как выглядел, до этого не дойдет. А я, если буду осторожна, сумею выбраться отсюда живой.

Мне только надо отыскать Лиетт…

А еще – избегать революционеров…

И их мощных штык-ружей…

И орудия, что изрыгает смерть…

И рыщущих вокруг безумных сектантов – охотников на ведьм…

И…

В общем, пора было приниматься за дело, пока я не задумалась о том, насколько все плохо.

Я потянулась за Джеффом, как бедро вдруг обожгло. Какофония едва ли не выл, страстно желая выбраться наружу. Я не собиралась тратить здесь пули, не говоря уже о магических, но жжением сквозь кобуру и ткань штанов Какофония настойчиво требовал внимания.

Иногда приходится его баловать.

Револьвер буквально прыгнул мне в руку, уже не такой тяжелый, обдал жарким нетерпением. Я загнала еще одну пулю – Руину – в барабан, защелкнула его. План по-прежнему заключался в том, чтобы свалить по-тихому, однако мне еще никогда так не везло. А если придется наделать шуму…

Ну, бля, уж лучше тогда пошуметь на славу, верно?

Когда революционеры скрылись из виду, я беззвучно спустилась вниз по лестнице и выглянула из таверны. Вокруг было столько глаз, что по разгуливать по крышам слишком рискованно. Дозорные стояли ко мне спиной, остальные убрались. Выскользнув за дверь, я как можно тише и быстрее нырнула в ближайший переулочек.

Я попыталась представить Старкову Блажь. Поселение достаточно большое, чтобы ворота не были единственным выходом – еще одни, скорее всего, расположены с тыла, на противоположном конце. Лиетт, догадавшись об этом, направится именно к ним. Я, вероятно, могла пробраться туда закоулками прежде, чем дозорные появятся и там, а потом дать деру.

И вот, увлеченно пробираясь между домами, я вдруг услышала сдавленный шепот.

– Мать твою через колено…

Я выглянула за угол в очередной переулок, выходивший прямиком на площадь с ее изломанными мертвецами и черной землей.

Кэврик и двое солдат, растеряв запал и дисциплину, взирали на жуткое творение Враки. Позабыв про штык-ружья, широко распахнув глаза в отвращении, непонимании, разинув рты в…

– Блядь… бля-а-адь…

…явной нехватке слов.

– Сержант, – прошептал солдат. – Не может ли среди них…

– Ни один не похож на Неумолимого. – Кэврик потряс головой. – Но… твою ж… Вот за чем его отправили. И мы слишком поздно… – Дыхание его вырвалось вздохом, полным холода и отчаяния. – Слишком, блядь, поздно.