– Вейрат, к тебе пришли посетители!

– Чего? – донеслось из приемной.

– Посетители! – повторил Файнор. – Они пришли издалека, чтобы проведать тебя.

– Ты, видимо, еще не растерял во всеобщем горе юмор. Так держать! – сыронизировал главарь.

– Я говорю совершенно серьезно! – Файнор начал нервничать.

– Раз серьезно… Тогда назови пароль.

– Пф-ф, – Вестник раздраженно выдохнул. – «Не было печали».

Послышались приближающиеся шаги, и следом щелкнул замок.

– Заходи…

– Через десять секунд, я помню, – закончил за него Файнор, выучивший наизусть все причуды Вейрата. – Он стал страшным параноиком, – послушно отсчитывая время, шепнул он троице под топот убегающего от двери главаря. – Пароль обновляется каждый чертов день.

Вестник распахнул дверь и вошел первым, за ним – воины, оглядываясь в поисках лидера информаторов, который куда-то загадочно испарился. Файнор кашлянул и отступил к стене. Этот звук поспособствовал появлению Вейрата, прятавшегося за столом. Его заряженный лук смотрел на застывших в полном недоумении послов Бастиона свободы. Неамара ошеломленно произнесла:

– Деос?

Он не ответил. Но даже тогда у отряда не было никаких сомнений. Это был точно он. Его нельзя было ни с кем перепутать.

– Файнор, подожди меня внизу, – вдруг произнес главарь.

– Но…

– Никаких но. И прикрой дверь, – скомандовал предводитель.

Файнор сделал, как приказал ему Вейрат, хоть и выражал всем своим видом полное несогласие. Когда дверь захлопнулась, Вейрат мгновенно перевоплотился из чопорного верховоды в небезызвестного воинам озорника и затейника. Он больше запомнился им как надежный товарищ и менестрель, подбадривавший команду в моменты полной опустошенности своим неугасаемым энтузиазмом.

– Вы ли это, ребята? И что за… – Деос помассировал опущенные веки пальцами, но видение не пропало. – Кто это позади вас? Если бы я напился до чертиков, не задавал бы такого вопроса.

– Ты ничего не видишь! – выдал Америус, и Деос только сильнее убедился в том, что это не игра его блудного сознания.

– Ты вздумал утверждать, что я все-таки пил, мой старый, очевидный как ночь друг? А нет! Я трезв уже целых три дня, – гордо заявил черт.

Темный маг, скосив глаза, опасливо воззрился на ангела с вопросом, не требующим озвучивания: почему Иандаэль ему не подыгрывает?

– Так надо, не переживай, – безмятежно выдал представитель Смирения.

– Ни черта не понимаю, что чистейший тут делает, но зато нисколько не удивлен, что он пришел именно с вами. Небось твой очередной ухажер, о моя блистательная госпожа?

– Деос… – протянула Неамара.

– Уж ладно, я все-таки с горем пополам, но свыкся с тем, что в отряде существует Америус. Но, признаться, я не сильно тогда об этом переживал. Он был блеклым и плоским, и я на его фоне выигрывал как раз благодаря своей яркой объемной натуре. Но как вы прикажете мне терпеть вот это? – Предводитель Вестников подошел вплотную к ангелу, и глаза черта, сидевшего долгое время в потемках кабинета, заслезились от мощного свечения нимба.

– Я не собираюсь составлять тебе конкуренцию, Деос. Ты лучше и краше меня, звание эталона мужской привлекательности, бесспорно, твое.

– Так просто? – удивился представитель Блуда и тут же потерял весь сопернический запал.

– Деос, ты закончил? – нетерпеливо топнула босой ногой Неамара.

– Так быстро я не заканчиваю, услада очей моих. Если бы ты в свое время проявила ко мне встречную симпатию, то знала бы об этом. Но ладно… Вы правы. Просто я так соскучился по вашей компании. Даже по тебе, бутончик. Можешь на это шипеть сколько влезет, – повернулся он к Шиве, которая по-прежнему держалась настороженно, как змея перед броском. – Так с какой вы тут миссией, антитеза Гордыни?