Синие глаза Младшего лорда были такими же зоркими, как у пернатых хищников. Он приучил себя смотреть на солнце не щурясь и попадать в цель из лука за семьсот с половиной ярдов. Его охотничий лук отличался от обычных горских: был в два раза тяжелее и мощнее.

В отличие от своих братьев, Младший также умел владеть мечом и щитом. Жители гор мечи не любили: боевые топоры, палицы и луки гораздо удобней в горных лесах. Мечи считались оружием равнин, и к ним здесь относились с легким презрением.

Но Младший Ворон никогда не шел за стадом, как говаривала его кормилица. Он стащил из оружейной старинный меч, принадлежавший еще отцу Аодха, раздобыл учебник фехтования и упражнялся на безлюдных полянках до посинения. Фехтуя тяжеленным мечом, Младший воображал себя победителем драконов, великим рыцарем, чья слава облетела весь мир. В действительности он был ужасно застенчивым, до такой степени, что предпочитал почти всегда отмалчиваться, и долгое время братья его вообще держали за дурачка. И ошибались.

День прошел в хлопотах: миледи Воронов собиралась в столицу, а потому все силы замка были направлены на это грандиозное событие.

На закате мать приняла сыновей в парадном зале. Сидя на своем престоле, миледи отдавала указания и наставления каждому.

– Я запрещаю тебе выказывать недовольство и ввязываться в ссоры, – говорила миледи Дикому сыну.

– Понял, – буркнул тот, пряча глаза.

– Я не потерплю от тебя капризов, – добавила мать, глядя на него холодными глазами. – Никаких криков, язвительных замечаний и грубостей. Веди себя так, как положено высокородному. Ты слишком много возился с чернью и окончательно отбился от рук. Здесь это не имело никакого значения, но в столице ты будешь олицетворять собой наш род.

– Помимо меня есть еще шестеро, удостоенных подобной высокой чести, – съязвил Дикий.

– Закрой рот, – с расстановкой произнесла мать, – иначе я тебя накажу. Я ясно выражаюсь?

– Да, миледи, – сразу покорился Дикий, почтительно склонив голову. Он слишком хорошо знал мать и понимал, когда та гневается всерьез.

– Теперь ты. – Миледи жестко посмотрела на сына. – Твой ум будет полезен. Я не виделась с твоими братьями десять лет и не могу доверять им так, как тебе. Поэтому от тебя требуется держать глаза и уши открытыми, делиться со мной своими соображениями. Больше разговаривай со старшими братьями, а потом приходи ко мне и передавай все, что они скажут. Даже то, что может показаться незначительным.

– Не думаю, что они пустятся в откровения, миледи, – пробормотал Красный. – Я их почти не помню, да и они меня тоже.

– Поначалу да, – кивнула миледи. – Но ты умеешь расположить к себе, втереться в доверие и выведать то, что у других на уме. Запомни: доверять нельзя никому, кроме меня. И даже если у тебя появится искушение поставить на другую лошадь, помни: выигрыш не всегда ко благу.

Красный смотрел на миледи, словно что-то прикидывая в уме. Власть этой женщины над ними была велика. Сыновья не просто боялись матери – они перед ней благоговели.

– Итак, через неделю мы выезжаем, – продолжила миледи. – Я бы просила вас помочь с отъездом, а не слоняться без дела по горам и лесам. Горы никуда не денутся до вашего возвращения.

Братья дружно закивали.

– Миледи… – подал голос Младший.

– Да?

– Вы не сказали, что делать мне, – напомнил он.

– Ничего, – отрезала мать. – Твое дело помалкивать, красоваться на коне да вежливо улыбаться всем, кто того стоит.

Младший кивнул. Сказанное вполне укладывалось в его представление о том, как мать определяет его место в их вороньей стае.

Неожиданно в зал зашел замковый управляющий Эрик – высокий грузный мужчина с растрепанной полуседой гривой и тщательно причесанной бородой.