– Над чем вы смеетесь? – спросила Влада, находясь в состоянии легкого шока.

– Ты не подумай, Влад, – начал Рома и, глядя на лицо Влады, перестал смеяться. – Мы не из злости смеемся, а из жалости. Видишь ли, он уже долгое время ходит к Савину, чтобы тот принял его научную работу и отправил на научный конкурс. Победитель конкурса получает признание, перспективы на будущее и денежную сумму, я хочу сказать – немалую, но Савин не хочет принимать работу Узлова. Я даже фамилию его запомнил. – Сказав это, Рома повернулся к Сере же, и они снова начали тихо смеяться.

– А почему Николай Сергеевич не хочет принимать у него работу? – продолжала расспрашивать Влада.

– Если честно, только ты никому не говори, Савину заплатил чей-то отец, чтобы он придержал одно место для его сына. Вот так. Николай Сергеевич держит место, а Узлов пытается на это место попасть, но у него ничего не получится, ведь деньги Савин уже взял и, скорее всего, потратил – вот он и отсылает парня куда подальше из-за каждой мелочи. Бедняга.

– Наверно, одежду хочет получше себе купить, чтобы оборванцем не дразнили, – опять раскаты смеха Сергея услышала вся площадь. Оба парня вытерли слезы смеха, выступившие на глазах, и вся компания направилась в кофейню. Уже отходя от университета, Влада еще раз окинула взглядом бедного парня, и у нее появилась мысль, не покидавшая ее половину пути: «Как ужасно жить, когда у тебя пусто в карманах, и за твоей спиной смеются над твоей бедностью, а ты, сколько ни старайся, ничего не можешь с этим поделать».

На улице с каждым днем все позже темнело, и это значило, что скоро придет долгожданное лето. Компания молодых людей прогулялась по скверу рядом с университетом. Марина, как и планировала, всю дорогу не отпускала от себя Рому, донимая его вопросами о Давиде; Монин почти все время не выпускал из рук телефон, так же, как и Роберт, а Серж шел позади всех рядом с Владой и рассказывал ей про свою жизнь, изредка отпуская спутнице комплименты. Влада внимательно слушала Сержа, но ее забавлял его акцент и то, как он коверкал некоторые слова, а потом пытался их исправить. Далее их путь проходил по Ломоносовскому проспекту, где среди больших домов втиснулась небольшая кофейня.

– Я очень люблю здешний кофе. Уверен, вы оцените, – первым гордо зашел Монин, как свой человек, которого в кофейне знал почти весь персонал. Как только вся компания вошла, к ним сразу подошла официантка.

– Здравствуйте, Сергей Николаевич! Мы рады видеть вас и ваших друзей в нашей кофейне! Вам как обычно?

– Привет, Алиса. Мы будем за вип-столиком. Через пять минут подойди к нам, и сразу принеси мне капучино, только смотри – как я люблю.

– Будет сделано, Сергей Николаевич.

Нельзя сказать, что в этом заведении отдыхали только богачи. Это было уютное кафе с завышенными ценами на все, что только можно. Работали здесь лишь знатоки своего дела. Отмечу, что требования к персоналу были самыми жесткими. За малейшую ошибку часто увольняли без разговоров, так что обслуживали клиентов на высшем уровне, а благодаря сочетанию с удачным интерьеру, глаза на высокие цены закрывали даже обычные люди, которые хотели подняться хотя бы на одну ступень выше на социальной лестнице.

– Ты, видимо, часто здесь бываешь, раз тебя так хорошо знают? – спросила у Монина Влада.

– Да. Довольно часто. Я бываю здесь при каждой удобной возможности, – ответил Сережа и улыбнулся.

– Это видно. Уже третий раз ты свой гардероб за год меняешь, – все слегка засмеялись после шуточного наблюдения Ромы и, как только вип-столику принесли заказы, Марина продолжила атаковать вопросами Рому, и все пошло так же, как и по пути сюда.