«Что это было? Это был сон?» – удивляется в уме девушка, открывая глаза и приподнимаясь на постели. Спустя десять секунд, она упирается взглядом в лежащую на полу у холодильника коробку таблеток. «Если это был сон, почему таблетки на полу?» – пытается сообразить она. «Наверное, таблетки выпали раньше, я просто не заметила», – успокаивает себя девушка. Ей приходится. Иначе придется признать реальностью, испугавший ее сон.

Я усиленно стараюсь ни о чем не думать, ведь если начну, то опять выдам себя. Как бы я не старался, мысли сами начинают просачиваться и озвучиваться. «Не думать, ни о чем не думать, думать нельзя», – раздраженно думаю я. Но девушка никак не реагирует. Похоже, она не слышит меня. Кира вяло опускает голову на руку и начинает зевать, вновь поддавшись действию успокоительного. Несколько секунд и ее беспокойство полностью растворяется в неестественном сне.

«Ау?» – мысленно говорю я, проверяя восприимчивость девушки, – «Ау?» Девушка не реагирует. Я прихожу к выводу, что она слышит мои мысли только в момент контроля над ее телом. Я тоже успокаиваюсь. Было бы ужасно, если бы она слышала все те гадости, которые приходят мне на ум, при виде ее захламленной комнаты. Похоже, она восприняла мой контроль и наше общение, как сон. Это защитная реакция психики. Ну, еще спасибо таблеткам. Когда я управлял ею, с трудом смог удерживать равновесие и продрать глаза. Состояние, как под кайфом.

Получается Кира, мое новое воплощение – изгой. Она добровольно принимает успокоительное. И судя по названиям лекарств, она шизик. Веселенькое меня ждет испытание. Если все семь дней она проваляется на кровати, я просто умру от скуки. Может Кира особенная или какой-нибудь медиум, способный слышать мысли посторонних? Очень хотелось поскорее выяснить, но девушка спала. Ждать ее пробуждения пришлось до вечера.

Нагрев еду в микроволновке, она также, как и днем, механически прикончила ее, и бросив упаковку в угол комнаты, стала собираться на прогулку. Из большого чемодана под кроватью она достала новенький спортивный костюм и белые кроссовки. Я рассмотрел ее фигуру в тусклом свете лампочки. Кира была красивой, но страшно неухоженной. Спутавшиеся, торчавшие во все стороны волосы, длинные ногти без маникюра. Картину дополняла бледная кожа и черные круги под глазами. Вяло переодевшись она покинула квартиру.

Я удивляюсь. Деньги в семье Киры определенно водились. Вещи на ней были дорогие, хорошего качества. Не похоже, чтобы она бедствовала. Возможно квартира, в которой она жила была съемной или уже досталась ей в таком состоянии. Отсутствие ремонта могло быть связано с затянувшимся «временным» использованием жилья или готовностью в любой момент покинуть его.

Наблюдая за состоянием девушки, я пришел с ней к небольшому парку недалеко от дома. Стремное место. На лавках, стоя ногами на сиденьях, сидели выпивающие компании парней. Мда. Не самое лучшее место для прогулки одинокой девушки. Тем более уже вечерело, а парк был освещен далеко не везде. Сделав круг почета, Кира уже начала идти на выход из парка, как вдруг ее окликнул один из пьяных парней. Его компания находилась, как раз справа от выхода. Парни уже изрядно выпили и сейчас их тянуло на приключения. Вместо того, чтобы ускорить шаг, моя подопечная замерла на месте. Я недоумевал. Чего она стоит, чего ждет? Надо срочно разворачиваться на сто восемьдесят градусов, и делать ноги в обратном направлении, если сразу не додумалась проскочить. Но девушку словно парализовало. Ее сердце испуганно заколотилось и она замерла на месте. Пьяный парень, восприняв ее поведение, как согласие на продолжение знакомства, подошел к ней и закинув руку на шею, повел к своим товарищам. Я с удивлением наблюдал, как она начинает трястись от страха, но даже не пытается, сопротивляться или убежать. Что за синдром жертвы. Боже ж ты мой! Намучаюсь я еще с ней.