— Ставлю штуку на то, что у тебя не хрена не выйдет, Костя, — шлепает он на стойку мятые купюры.

— Идет, — улыбаюсь и кладу свою долю. — И выйдет и войдет, — подмигиваю я другу.

Затем делаю знак бармену. Это надо отпраздновать.

3. Глава 2

Несколько дней спустя я снова сижу за стойкой. Разглядываю собственные ладони, сжимаю руки в кулаки, злюсь, вспоминая прошедший день.

— Чего желаете? — любезно спрашивает барменша, положив передо мной довольно потрёпанное меню.

Даже не глядя на подавальщицу коктейлей и напитков, по общим ощущениям понимаю, что она молодая и вроде бы привлекательная. Листаю страницы с ценами и включаюсь в игру, которая, возможно, отвлечет меня от проблем несущего дня. Сегодня я потерпел неудачу. И, затащив в постель очередную красотку, пополнив коллекцию, я смогу забыться.

— Девушка, Вы, наверняка, знаете, как мне помочь. Я купил макароны, а что с ними делать не очень-то представляю, не могли бы Вы меня проконсультировать у СЕБЯ дома?

Мой подкат, как и сладкая улыбка ее не впечатляют. Она не реагирует, ее голос не выдает никаких новых, привычных для меня эмоций. Жизнь, кажется, решила повернуться ко мне пятой точкой.

— Меню посмотрели? — звучит равнодушно, я бы даже сказал грубо.

День сегодня складывался просто ужасно. Утром я попытался самостоятельно устроиться на работу своей мечты. Я принес добротное резюме, подготовился, получил несколько отличных рекомендательных писем с предыдущих мест работы, но Потапенко, владелец журнала «Земля», меня даже не принял. Я сидел в его офисе до позднего вечера, тупо листал прессу в холле. Эффектная секретарша то и дело бросала в мою сторону заинтересованные взгляды. И, судя по выражению ее лица, моя персона, утопающая в офисных пальмах и фикусах, ей скорее нравилась, чем не нравилась. Но в конце рабочего дня, она откашлялась и, поставив сумку на стол, намекнула, что пора бы собираться домой.

Не вижу ничего плохого в том, что я по натуре карьерист. Хочу иметь хорошую работу. Но в подобные места берут либо по знакомству, либо используя родственные связи. Ни первым, ни вторым я не обладаю. В этом нет моей вины. Несмотря на спор с Алексом, действовать через дочку Потапенко не хотелось. Но, похоже, выбора у меня не было. В ужасном настроении я направился в кафе напротив офиса.

И вот сейчас, глядя на то, как по проходу между стойкой и полками, как ни в чем не бывало, передвигается отшившая меня барменша, я понимаю, что этот день надо скорее перечеркнуть и выбросить в урну. Успеваю рассмотреть довольно неплохую фигурку. Ну так, где-то на четверочку. На затылке подпрыгивает серенький хвостик русых волос, а на попу натянуты обычные джинсы. Выше белая майка и красный пояс фартука, завязанный небрежным бантом.

— Зря Вы так, — хмурюсь, не врубаясь, что происходит, — хорошие макароны, — добавляю ей в след, — из твердых сортов пшеницы.

— Ваше меню нужно другому клиенту. Нет, так нет, — спокойно вытягивает она из моих рук кожаную книжку и действительно отдает ее мужику в серой майке в противоположном конце стойки.

На самом деле меня ничуть не задел ее отказ. Где-то после тридцатой, я понял, что все женщины одинаковые. Что сверху. Что снизу. Самое главное, разыграть такую партию, при которой она не будет чувствовать себя шлюхой. Она снова проходит мимо, включает кофе-машину. Аромат кофе приятно заполняет мою истрёпанную и изрядно измученную голову, вытесняя, хоть и на мгновение, дурные мысли и желание стукнуться головой о стену. Я не сдаюсь.

— Девушка, а угадайте, как Вас зовут? — улыбаюсь я ей, смотрю исподлобья, игриво, удерживая зрительный контакт.