Красавица берет предложенное, аккуратно, так чтобы не размазать тушь, протирает салфеткой уголки глаз, улыбаясь.

— Вы мужчина Марины? — выдавливает она, а я согласно киваю.

Она смотрит на мое запястье, где сверкают крупным циферблатом модные наручные часы тиссот с толстым черным ремешком. Заинтересованный женский взгляд не упускает из виду темно-серые брюки от гучи и останавливается на лоферах той же фирмы. О да, она безусловно оценила мои старания. Девочка знает толк в дорогих вещах.

Она назвала меня мужчиной. Не бойфрендом, ни молодым человеком, ни парнем, а именно мужчиной. Ну что же — это очень точное определение.

Стреляю в нее косым взглядом и игриво улыбаюсь.

— Абсолютно верно, — отвечаю на ее вопрос о Марине. — Я и Марина, мы — пара.

— Ваше лицо мне кажется знакомым, — вытирает она уголки глаз, пытаясь вернуть себе достоинство. — Константин, верно?

— Мы ведь…

Показывает рукой на себя, потом на меня.

— Да, но теперь это уже неважно.

— Конечно, — кивает согласно.

Сейчас она понимает, что произошло. Мы встретились, пришел ее отец, нас прервали, но там же я познакомился с Мариной.

— Да, а Вы, кажется, Люда?

Мое внимание сейчас сосредоточено на ней полностью. Смотрю на нее так, будто она центр Вселенной. Словно весь мир сейчас — это Людочка Потапенко и ее распухший от слез розовый носик. Она прекрасна даже когда заливается слезами. И обязательно должна пополнить мою коллекцию, потому что невероятно красива. Я будто маньяк, жаждущий получить сувенир от очередной жертвы. Обожаю повторять Алексу, соблазняющему очередную девушку: «Помни, перед тобой телочка, которую кто-то уже устал лапать».

Мы с Людочкой долго смотрим друг на друга, прислушиваясь к себе, ловя знакомые интонации, узнавая друг друга, так и не сделав этого. Она прерывает зрительный контакт первой и игриво смеется, опустив голову.

— Не думала, что у Марины может быть такой мужчина.

Я лишь приподнимаю брови, вынуждая ее пояснить.

— Ну, Марина, она ведь…

— Заучка? — заканчиваю я за нее, улыбаясь и по-прежнему глядя в красивые глаза.

— Простите, — смущается она, — мне не стоило так говорить…

— Вы, Люда, просто плохо ее знаете, — сажусь на подоконник рядом с дочерью Потапенко, — мы познакомились в тот же вечер и, знаете, у нее невероятный внутренний мир. Я чувствовал, что там есть такие стороны, доступ к которым для меня закрыт навсегда и которые я не смогу понять, как бы ни старался. И мне это было так необходимо. Просто воздух закончился.

Отворачиваюсь, ухмыляясь. Ну какая чушь… А Людочка ведется. Ну и пусть, пусть обманывается, раз ей по кайфу. Она внимательно слушает, открыв рот.

В квартире гаснет свет и звучит древняя песня Кузьмина о том, что он не забудет ее никогда, и что-то там про сибирские морозы. Теперь мы сидим на подоконнике, совсем близко. Я чувствую аромат дорогих духов. Люда возвращает платочки, я запихиваю их обратно в карман и начинаю план захвата ее сердца.

Проникновенно заглядываю в глаза, поворачиваясь:

— Вы обязательно помиритесь, — лезу я не в свое дело.

Но Людочка, кажется, только и ждала этого момента. Эх, бабы, как же вы любите ощущать неудачу на собственной шкуре. Ведь я же с другой пришел, а это оказывается еще больше ее подстегивает.

Я ж тебя сожру, дорогая Людочка, и даже косточки выплевывать не стану. Смотрю в глаза и веду с ней мысленный диалог. Эх, девчонки, мамочек не слушаете, предпочитаете сами обламываться.

Людочка, воодушевившись, начинает выливать на меня гору информации, рассказывать, как они познакомились с Марсом Ивановым. Я даже представить не мог, что бывают такие зачетные мужские имена. Хорошо хоть не Сникерсом Петровым.