– Да, знаю. Лучше не пытаться… Но ведь не дотянет, бедолага, до Вараллианда, – прошептал старик едва слышно, словно невзначай наклонившись к скитальцу.

– До башен дотянет, – шелест ответных слов был сухим, но твердым.

Некоторое время они покачивались в молчании, лодка шла прямо, не обращая внимания на царившие в ней сомнения. Скиталец неотрывно смотрел вперед, где из воды вырастал изъеденный морем фундамент причала. А за ним уносились ввысь пики двух башен, схожие, как собственные отражения. Окружающий холод вдруг сменился нестерпимой жарой: задул знойный ветер, будто сорвавшийся с барханов пустыни. Несколько красивых осенних листьев, кружась над их головами, мягко опустились на черную воду, которая сразу окрасилась лазурными оттенками чистого изумруда.

– Началось… – невесело усмехнулся Гелвин.

Слабое волнение за бортом сковало тонкий слой льда, так что старое дерево затрещало, скользя сквозь него. И вскоре друзей вновь обдал ледяной ветер, принеся запах северных лесов, а потом наступило затишье. Безумство погоды улеглось, оставив на поверхности воды пару разрозненных листьев, как напоминание о своем недавнем своенравии. Бальтор перегнулся за борт и подхватил листочек рукой:

– Видимо, приплыли. И чего теперь ожидать: камней прямо на голову или шелковую травку под задницу? Циклы изменений – это, мой друг, сплошной хаос. Ты и сам знаешь, скиталец, как здесь опасно.

Скиталец знал. Башни изменения давно влекли Селлтирианд. Слишком велико было искушение проникнуть туда, где творили великие элнариты. Где Серебряной орден, в дни своего расцвета и мощи, жаждал познать селлестил так, как познал его сам Изначальный. Но все это, отсверкав калейдоскопом грандиозных деяний, кануло в прошлое. Только Башни, вырастающие прямиком из моря, остались стоять, неустанно изменяя все вокруг себя, и в терпении дожидаясь возвращения своих зодчих, дабы отдать им всю ту силу, что накопили они за прошедшие века. Но никто не возвращался. Непредсказуемые сдвиги в пространстве, неконтролируемая энергия порталов, даже сам воздух вокруг здесь казался случайностью. Что и говорить: последние из хранителей некогда великого Селлтирианда теперь и помыслить не могли о том, чтобы совладать с наследием своих, куда более искусных предков.

Для всех троих, включая Эйстальда, осталось загадкой, на что рассчитывал скиталец, упорно направляя лодку к руинам столь странного мира. И вскоре лодка заскрежетала по камням некогда внушительного причала, теперь уже скрытого под водой, и Эйстальд, проворно выскочив первым, неожиданно плашмя упал в воду. Оказалось, что камень, торчавший из воды и казавшийся прочным и незыблемым, сплющился, будто сдобная булка, а через мгновения выглядел вновь, как самый обыкновенный булыжник. Бальтор захихикал, прикрываясь отсыревшей бородой, и поспешил к другу на помощь. Камни под его ногами не таили сюрпризов, и потому, на берегу, двое друзей очутились одновременно. Скиталец заметно покраснел, смущенный своей оплошностью, и, чертыхаясь про себя, помог старику затащить лодку на остатки причала. Вдобавок, словно оправдывая неловкость скитальца, несколько камней лопнули под днищем, как мыльные пузыри, а один размазался желеобразной массой.

– Неплохие шутки, выкидывают! – бальтора похоже забавляло происходящее. – Конечно, камни-желешки выглядят вполне безобидно, но я бы не стал чересчур расслабляться.

– Где уж там, – проворчал скиталец, поднимая Таркеля и помогая ему перебраться на землю.

Суетясь рядом, бальтор собирал вещи из лодки и запихивал их обратно в котомки, зорко поглядывая по сторонам. Вскоре опустился туман, отчего-то желтоватых оттенков. Он совсем не стеснял дыхание и в придачу обладал слабым ароматом пряностей, но видимость снижал прилично. После нехитрых сборов, друзья попробовали осмотреться, насколько позволяло состояние этого странного мира.