– К вам посетитель, миссис Форк.

Минуту спустя в мою палату вошел Алекс Форк, мой несбывшийся бывший муж. Он был одет в дорогой твидовый пиджак и тончайшую шелковую сорочку небесно-голубого цвета. Алекс Форк был красавцем и порядочной сволочью. Никогда не стоит забывать о том, что человек может быть сволочью.

– Здравствуй, любимая!

Мне вот интересно, он что сделал неудачную подтяжку лица, что его так перекосило, или действительно думает, что я куплюсь на слащавые улыбочки. А тем временем диалог Алекса с ним же самим продолжался.

– Ты не очень-то рада меня видеть, Клавдия, не так ли?

– Алекс, окажись ты на моем месте, ты бы вел себя иначе?

– Ты сама во всем виновата. Ты больна, Клавдия. Признай это.

– Оставьте нас, доктор Стивенс.

В моем голосе начали выплавляться стальные нотки, которые насторожили обоих. Альберт Стивенс бросил вопрошающий взгляд на мужа, ожидая разрешения уйти.

В момент, когда за ним захлопнулась дверь, я продолжила:

– Алекс, послушай меня. Наш брак давно стал напоминать дуршлаг для варки лапши. Такой же дырявый и с кучей этой самой лапши внутри. Мне уже давно стало безразлично, с кем ты спишь, Алекс. Но в момент, когда ты решил самостоятельно отчислять деньги на свой счет из моей компании, которую я строила с нуля, строила, поставив крест на себе и на семье. …Тут уж, извини, но мое терпение не безгранично. Ты оставался нищим после развода, признай это. Ведь иметь сумасшедшую жену очень выгодно, хотя бы экономически. Я здорова, Алекс Форк, и тебе это прекрасно известно. Так вот, я предлагаю тебе сделку. Ты получишь половину моего состояния в тот день, когда меня выпустят отсюда. Подумай, Алекс, это хорошие деньги.

– Довольно, любимая, пока ты больна, я буду заботиться обо всем твоем состоянии. Не переживай, ты очень скоро выздоровеешь. Доктор Стивенс мастер своего дела, правда, Альберт?

– Да, мистер Форк, я делаю все возможное, чтобы ваша супруга как можно скорее вернулась к полноценной жизни.

Черт, я пропустила момент, когда этот, с вашего позволения, доктор вернулся в мои роскошные апартаменты.

Господин Форк удалился, захватив с собой доктора и оставив меня вдвоем с Марж Уинслет, моей медсестрой. Она единственный человек среди всего этого сборища дилетантов и садистов.

– Здравствуй, Марж.

Мое настроение было окончательно испорчено.

– Добрый день, миссис Форк.

Она говорила теплым грудным голосом, хотя вовсе не была толстой или крупной. Мне кажется, что не будь тут ее, я бы давно упала духом.

– Марж, хотя бы ты мне веришь? Ты веришь, что я не сумасшедшая?

– Миссис Форк, мне вовсе не надо вам верить. У вас анализы совершенно здорового человека, но это очень опасно, миссис Форк.

– Опасно быть здоровым человеком?

– Опасно быть здоровым человеком здесь.

– О, девушки, я вижу, вы уже нашли общий язык.

Доктор Стивенс снова вошел незаметно, наверное, это стало входить у него в привычку.

– Мисс Уинслет, скажите, вы подготовили документы для мистера Пенди из сорок седьмой палаты?

– Пока нет, но…

– Никаких но. Отправляйтесь и займитесь своей работой вместо того, чтобы тревожить миссис Форк.

– Прошу прощения, Доктор Стивенс, я уже ухожу.

– Живее, Уинслет.

Марж ушла. Альберт Стивенс остался.

– Клавдия, как вы себя чувствуете после визита вашего супруга?

– Как в могиле.

– Вам кажется, что вы скоро умрете?

И тут меня начал душить хохот. Звонкий гомерический хохот, который доктор Стивенс, вероятно, хотел принять за предсмертные конвульсии.

– Нет, док, этого вы не дождетесь!

Если честно, я совершенно не понимаю, почему ему так не нравится мое чувство юмора. Он совершенно молча измерил мне артериальное давление, температуру тела, прощупал пульс, посветил фонариком в глаза и задумчиво сел на подоконник, чего ранее с ним не случалось.