Электронным ключом он открыл дверь и зашёл в офис. Персонал компании отсутствовал, на работу сегодня никто не вызывался.

Гребнев прошёл в свой кабинет, снял и убрал в шкаф зимнюю куртку и сел в кресло за рабочий стол. Хотелось скорее узнать тему и содержание полученного задания. Ждать оставалось недолго.

Кабинет Гребнева представлял пространство, где, помимо директорского стола, размещались стол с креслами для проведения совещаний, журнальный столик с мягкой мебелью для неформального общения и несколько стеллажей для книг. Основное место на книжных полках занимала многотомная библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времён до начала ХХ века. Большую часть томов в тёмном переплёте Гребнев не читал и даже не пролистывал, потому что полагал отечественную мысль устаревшей. В одном углу стоял шкаф для одежды, в другом висела телевизионная панель. На журнальном столике с начала зимы находилась маленькая искусственная ёлочка, украшенная только горящими лампочками.

Большая площадь столешницы директорского стола позволяла во время работы удобно раскладывать распечатанные тексты и документы – Гребнев предпочитал документы в руках, а не файлы на экране. Монитор компьютера и телефон офисной АТС располагались на приставной тумбе слева. Настольная лампа современного дизайна с узким удлинённым плафоном давала хороший направленный свет на нужное место перед человеком, сидевшим за столом. Рядом с ней находились два чугунных, покрытых чёрной матовой краской бюста высотой сантиметров двадцать пять: императора Николая Первого и поэта Пушкина.

Бюсты были самыми примечательными предметами в кабинете. Все, кто заходил к Гребневу, обращали на них внимание и с любопытством рассматривали. Некоторые не стесняясь спрашивали, указывая на один из бюстов: чей это? Получив ответ, качали головой, изображая понимание. Про бюст Пушкина вопросов не задавали. Самому Гребневу нравилась детальная проработанность скульптурных портретов.

Сначала в кабинете появился бюст Николая Первого, изготовленный, судя по клейму, в 1840-е годы на Мышегском заводе княгини Е. Бибарсовой. Бюст подарил режиссёр кинокартины, в работе над которой участвовал Гребнев. Император в военном мундире с эполетами и орденами непреклонно смотрел немного вверх. Мыслей о схожести железного императора с оригиналом у Олега Петровича не возникло. Бюст понравился ему и занял место не на книжном стеллаже, а на рабочем столе.

Через несколько дней Гребнев подумал, что для создания правильного впечатления от обстановки требуется иметь в кабинете и заметный культурный акцент. Находясь в состоянии душевной погружённости в киносъёмки, долго Олег Петрович не выбирал. Хотя он не являлся поклонником творчества поэта и художественную литературу читал по необходимости, отправился в книжный магазин и, найдя там бюст Пушкина, купил его. Поэт, одетый в смокинг с галстуком, смотрел в левую сторону. Погрудное изваяние было современной массовой продукцией. Гребнев отметил, что Александр Сергеевич выглядел несколько непохожим на себя, то есть не так, как представлялось ему по общему впечатлению от изображений Пушкина на двух известных портретах, написанных художниками Кипренским и Тропининым в 1827 году. Портреты эти с детских лет знакомы всем. Гребнев специально смотрел репродукции и описание картин. Искусствоведы отмечали байронизм Пушкина в работе Кипренского и одухотворённость поэта у Тропинина, современный же был корректен во всём, но на свои портретные изображения не походил. Олег Петрович предположил, что таким Пушкина видели его создатели – владельцы производства. Замыслу Гребнева это не мешало: по бакенбардам понятно, кто изображён, а знавших поэта лично сегодня нет.