Однажды вечером, вскоре после ужина, Лайла мыла посуду в одном из трейлеров, а я в туалете того же трейлера учила сына пользоваться горшком. Я пыталась успокоить своего хныкающего ребенка, и тут Лайла повернулась ко мне, взглянула прямо в глаза, и сказала: «Ребекка, я пытаюсь не влезать в твою жизнь, но не стоит спрашивать, хочет ли он, чтобы его отшлепали. Просто отшлепай его!» И, хлопнув дверью, она вышла из трейлера.

Я отшлепала своего сына, потому что «должна была это сделать». Это было против всего в моей душе, но я сделала это, потому что должна была. Я была должна доказать свою покорность. Мне пришлось ремнем отшлепать своего малыша. Когда я вспоминаю об этом, я чувствую невероятный стыд!

Я стыжусь этого, но я старалась быть как можно нежнее. Мое сердце было против, но я должна была это сделать!

Я замерла в шоке. У меня в голове что-то щелкнуло, и я сказала себе: «это все! С меня хватит! Довольно! Я больше не могу подвергать насилию своих детей. Они могут унижать меня как хотят, но я не могу делать это со своими детьми!

Это решение далось мне с невероятной болью, но мне нужно было это сделать. И тем же вечером я сказала Майку, что хочу покинуть лагерь.

Мы ушли посреди ночи с сумкой вещей. Я с трехмесячным младенцем в одной руке и трехлетним ребенком, держащимся за другую. Мы ускользнули ночью, поймали такси и сбежали. Мой муж выглядел встревоженным. Он спросил меня:

– Ты в порядке? Не хочешь вернуться? Все хорошо?

А я сказала:

– Нет! Я оставляю все, что я знала, оставляю хороших друзей и знаю, что никогда не увижу их вновь! (Плачет).

Тогда я думала, что попаду в ад. Я бросаю Господа и отправляюсь в ад. Но я должна была это сделать, потому что больше не могла смотреть на то насилие, которому подвергались мои дети. Я просто не могла!» (Плачет).

Мать Ребекки – Маура подала в суд на Гринов за жестокое обращение. Когда Грины не явились на слушания, суд решил взыскать с них в пользу Мауры один миллион двадцать тысяч долларов.

Они так и не исполнили решение суда.

Маура. «Грины не захотели мне ничего платить. Несколько дней спустя после проигрыша в суде они уничтожили все свои лагеря. Членам секты было приказано уничтожить все внутри зданий, потому что «Господь сказал, что они священны, и в них не должна ступать нога обычных людей».

«Это не имеет отношения к вандализму. И я могу доказать, что когда мы там жили, сами часто становились жертвами вандализма». (Джим Грин).

Ребекка. «Грины не разу не признались в каких-либо своих ошибках. Так как они «внимали Богу», а Бог не мог ошибиться, то и они не могут признаться в том, что совершили ошибку. Они считают, что никогда не ошибаются».

Маура. «Я благодарна за то, что освободилась от этого, что мне больше не нужно их бояться, что я осознаю себя как личность. Я скорблю о том, что мои дети лишились детства. Когда я рядом, то чувствую их разбитые сердца. Чувствую, что когда они были детьми, что-то в них было надломлено. Но на данном этапе я понимаю, что ничего не могу поделать. Жизнь вспять не повернуть!»

Лайла и Джим Грины все еще возглавляют тренировочный корпус агрессивных «христианских» миссионеров.

Ребекка. «То, что сначала казалось невинными молитвенными собраниями, закончилось тотальным контролем над нашими жизнями!»

Десять лет, проведенных Ребеккой в секте, до сих пор болезненно отзываются в ее душе.

Ребекка. «Кто-нибудь может спросить, почему я не ушла раньше? Почему я боялась уйти? В этом главное – это страх. Страх попасть в ад, страх уйти от всего, чему тебя учили. Необходимость переосмыслить свою жизнь. Мне было трудно решить: что есть, что носить, какой должна быть моя прическа. Я не знала, что делать, не знала, как самостоятельно мыслить. Потребовался долгий процесс превращения из «безмозглого робота» в человека, которому приходится думать самостоятельно.