– Для фантастики такое вполне годится, – усмехнулся Севастьян Демидович.

– Напрасно вы так относитесь к науке. Она не стоит на месте.

– Поверьте, Иннокентий Владимирович, меньше всего мне хочется обидеть вас или кого-либо другого из присутствующих, но сказанное вами выглядит именно фантастически, – генерал настаивал на правомочности впечатления, которое у него вызвал ученый.

– Вы, наверное, не в курсе, что военные такие опыты уже проводили? – Кольцов умел парировать.

– Вы правы: не в курсе.

– Они были единичными, и о них было известно узкому кругу лиц, – Кольцов продолжил ставить на место собеседника.

– Так, что требуется от меня?

– Полнейшее содействие. Вы должны обеспечить полноценную работу группе, и принимая в учет ваше положение, сможете это сделать.

– Что же, будем пробовать, – генерал давно разучился обижаться. Солидный возраст и усталость от службы были сильнее амбиций.

– Севастьян Демидович, вы желаете услышать ещё какую-нибудь информацию о предстоящем эксперименте? – Платон Валентинович удивлялся генеральскому безразличию.

– Что именно будут делать с Истомовым?

Платон Валентинович не знал ответ на вопрос и вопрошающе глянул на Кольцова.

– Стандартные исследования и внедрение психотехники, кодирующей сознание в состоянии сна, – ответ Иннокентия Владимировича впечатлял лаконичностью.

– Это и так было понятно. Если ко мне вопросов нет, не задерживаю вас, – подытожил генерал и встал из-за стола, давая понять о завершении беседы.

Знакомое здание уныло смотрелось на фоне нахмурившейся погоды. Серый трехэтажный дом. Обглоданные ветви сухих деревьев. И прохладный ветер дополнял едва ли не готический пейзаж. Хотя таковым он почти что являлся. Здание психиатрической клиники ранее являлось доходным домом влиятельного купца, и построено было в стиле барокко.

Алина вошла в клинику, не столько наводившую ужас, сколько создававшую какое-то тоскливое беспокойство. Она уверенно поднялась на третий этаж, а вот перед кабинетом заведующего отделения замерла. В голове пронеслись воспоминания. Стало стыдно. Неудобно даже. Но она не имела права работу ставить в зависимость от личного аспекта. И она знала, что он поймет её.

Постучавшись, она вошла. Он не привстал, оставшись сидеть за своим столом, словно готовился принять пациентку. Но она уже не болела им.

– Мироша, мне требуется твоя помощь.

– Присаживайся, – мужчина с сильными залысинами и довольно морщинистым лицом указал рукой на стул женщине, с которой не надеялся когда-нибудь встретиться.

– Я поменяла направление своей медицинской деятельности.

– Наслышан.

– Не хотела бы обсуждать прошлое. Мне нужно твое содействие по моему новому профилю. Могу на тебя рассчитывать? – меньше всего ей хотелось выглядеть перед ним несостоявшимся хирургом и вообще едва ли не неудачницей.

– Я не бросаюсь обещаниями. Может быть, я не смогу ничем помочь. Ты сперва скажи, что именно тебе от меня нужно, – Мирон скрестил на груди руки, осознавая, что она истолкует его жест верным образом.

– С какими случаями в своей практике ты сталкиваешься?

– С разными, – устало протянул врач-психиатр.

– Я не уточнила, что меня интересуют случаи из психиатрии, связанные со сном, – Алина старалась игнорировать пронизывающую холодность бывшего любовника.

– Со сном, – Мирон отвел глаза в сторону, – ты об этом можешь прочесть в любом стандартном справочнике по психиатрии.

– Ты можешь сказать?

– Инсомния, асомния, диссомния, агрипния, бессонница и нарушения сна.

– Ты лаконичен.

– Ты уже не помнишь, какой я.

– Мне нужны развернутые ответы, – Алина почувствовала, что напрасно проделала путь до клиники и пересилила себя, встретившись с мужчиной, ещё не вышедшим из её головы.