Кипящая злость медленно остывала, и София дала глазам отдохнуть, пока лист бумаги не начал расплываться. Так она сидела долго. Казалось, время исчезло. Под конец она что-то почувствовала. Невесомость и облегчение, будто над головой рассеялась какая-то плотная масса.

Оторвав глаза от бумаги, София посмотрела на Хуртига.

– Я чувствую себя более легкой. Невесомой.

Лицо Улофа расплылось в широкой улыбке. Он оживленно закивал и положил руку ей на плечо.

– Отлично! Ты почувствовала свое внутреннее «я». Только и всего. Завтра мы перейдем ко второму тезису.

Позже вечером разочарование от простоты первого тезиса улетучилось. София действительно ощущала облегчение. Краски стали немного ярче, звуки – резче, а ее смех – несколько теплее. Заметив это, она приятно удивилась.

Следующим вечером София пошла в класс, не питая особых надежд. Улоф пребывал в возбуждении, потирая руки и улыбаясь во весь рот, отчего его худое лицо перекашивалось. София огляделась; ее интересовало, показалось ли также всем остальным, что первый тезис поначалу трудно воспринять. Они сидели с таким невозмутимым видом, словно пялиться в бумагу было самым естественным делом на свете. Эллен Вингос тоже присутствовала – и хохотала над чем-то так громко, что ее куратор приложил палец к губам, призывая ее замолчать.

На белых стенах висел лишь один плакат со словами: «Simplicity is power»[4]. София задумалась, почему текст написан не по-шведски; но, возможно, так он звучал бы не столь хорошо.

– Тезис номер два! – провозгласил Освальд. – Готова?

София кивнула и села напротив него.

Тезис 2: Ты – это твое прошлое.

В настоящий момент ты являешься кульминацией всего, что думал и совершил, и всего, что совершили против тебя. Ты – это сумма своих субъективных и объективных впечатлений. Поэтому у тебя ежедневно есть тысяча разных возможностей изменить свое «я». Вся сила, которую ты когда-либо обретешь, присутствует в тебе самом, в твоем прошлом.

Упражнение: Куратор научит тебя извлекать энергию и силу из твоих воспоминаний.

– Это упражнение мы будем делать у меня в офисе, – сказал Улоф, – чтобы нам никто не мешал.

Когда они вошли в его маленькую комнатку, он наполовину опустил жалюзи, и все стало выглядеть бледным и сероватым. София уселась перед ним на хилый стульчик для посетителей, а Улоф вытащил из ящика письменного стола маленький листок бумаги.

– Теперь закрой глаза. Я буду давать тебе простые команды, а ты должна говорить мне, что видишь и о чем думаешь.

Команды оказались краткими, но он растягивал слова грудным голосом, почти шепотом.

Вспомни раз, когда ты чувствовала себя сильной.

Вспомни раз, когда ты чувствовала себя уверенной в победе.

Вспомни раз, когда жизнь была прекрасна.

Вызови в памяти свой первый триумф.

Казалось, существуют бесконечные вариации этого вопроса, и у Улофа все время вертелась на языке следующая команда. Поначалу вспоминать Софии было трудно, но затем стали всплывать события. Давно забытые воспоминания. Красивые картины.

– Что мне делать, если возникает грустное воспоминание? – спросила она, поскольку в голову пришла велосипедная авария, когда она сломала руку.

– Ты чувствовала себя в тот раз сильной? Выше этого?

– Ну, не совсем…

– Тогда не будем обращать на это внимания. Просто найди другое воспоминание.

Они продолжали так часа два, пока голос Улофа не начал стираться, а в душе у нее не потеплело и она не почувствовала себя немного легкомысленной, чуть ли не смешливой. София погрузилась в теплую темноту, где существовала только она, картины и доносящийся издалека голос Улофа.

Тут возникла особенно яркая и отчетливая картина: неуверенно топающие по газону две маленькие ножки, вид сверху. Сначала она эту картину отбросила, поскольку та казалась совершенно невероятной. Однако картина вернулась, и теперь София уже ощущала росу под ногами и внутреннее ликование от способности передвигаться. «Странно, что мои ноги стали такими большими», – подумала она и слегка вздрогнула, поскольку сразу поняла, что воспоминание правдиво.