– Мисс Эллен Драри, пожалуйста, – попросил мужской голос.

– Извините, – сообщил я невидимому абоненту, – но она… гм… у нее сейчас заняты и руки, и ноги.

– У меня дело чрезвычайной важности, – стал упрашивать голос. – Не будет преувеличением сказать: вопрос жизни и смерти.

В голосе прозвучали интонации, показавшиеся мне знакомыми.

– Доктор Ландел? – осведомился я.

– Да. – В голосе проскользнуло осторожное подозрение. – С кем я говорю?

– Это Дэнни Бойд, – успокоил я.

– Бойд? – В голосе было заметно облегчение. – Честно говоря, я надеялся застать вас здесь или хотя бы оставить вам сообщение. Я пытался звонить в офис, но секретарша сказала, что не видела вас с самого утра, когда вы отбыли ко мне в клинику, и…

– Вы почти правильно рассчитали время, когда надо было звонить Эллен Драри, – холодно прервал я. – Но позвони вы чуть раньше – избавили бы меня от неприятностей, связанных с тем, что, приняв по ошибке сестру за Эллен, я выболтал ей кое-что лишнее.

– О?! – Если в его голосе и было чувство вины, я этого, признаться, не расслышал. – Весьма сожалею, что так вышло, но сейчас это не столь уж важно. Мне всего лишь пятнадцать минут назад позвонила Беверли Гамильтон. Она едва не сходит с ума. Дело в том, что Бэйкер связался с ней и требует пятьдесят тысяч долларов в обмен на ее историю болезни. Сказал, что позвонит еще раз ближе к ночи и сообщит, где и как может состояться обмен. Я сказал ей, что для возврата историй болезни нанял вас и…

– Историй болезни? Именно так, во множественном числе, или я ослышался? – Он наверняка услышал, как я скрипнул зубами. – Именно так и сказали ей?

– Ну да, а что? – Последовала пауза, затем до него наконец дошло. – Ох, теперь понимаю. Да, об этом я как-то не подумал – не до того было. Уж вы извините…

– Не беспокойтесь, – прервал я, не дожидаясь конца фразы. – Я отправляюсь нанести ей визит в самое ближайшее время.

– Вот и хорошо. – Судя по голосу, доктор явно успокоился. – Надеюсь, это та самая ниточка, что приведет нас к Бэйкеру?

– Мне тоже так кажется, – ответил я и положил трубку.

На мой взгляд, схватка между двумя сестрами по причине полного истощения сил с обеих сторон закончилась вничью. Кэрол Драри лежала ничком, а то, что осталось от ее хламиды, то есть ночной рубашки, оказалось подвернуто до самых плеч. Множество царапин на ягодицах делало их похожими на рельефную карту двух горных гребней. Несколько ниже, между слегка раздвинутых ног, просматривалась полоска волос рыжеватого цвета. Бок о бок с ней, только на спине, вытянулась Эллен: глаза закрыты, дыхание вырывается с трудом. Платье было разорвано по всей длине, открывая лифчик, который туго натягивали покачивающиеся при дыхании груди, и голубые трусики, казавшиеся более темными на самом интересном для мужчин месте из-за просвечивающих через тонкую ткань волос.

Я достал из бумажника свою визитную карточку, опустился на колени рядом с Эллен и осторожно подсунул карточку под резинку ее трусов. Пока я поднимался с колен, один голубой глаз приоткрылся и окатил меня ненавистью.

– Мне кажется, сейчас не самый подходящий момент, чтобы представляться по всей форме, – вежливо прокомментировал я. – Поэтому я просто оставляю вам свою визитную карточку.

Она издала тихое подобие стона и перевернулась на живот. «А мой папаша-то, оказывается, был прав, – подумал я, двигаясь в сторону двери. – Он утверждал, что семья становится только крепче, если ее члены время от времени мутузят друг друга до потери сознания».

Беверли Гамильтон проживала в одном из тех шикарных, недоступных простым смертным коттеджных поселков в Коннектикуте, ставших особенно престижными в последнее время, где даже самое скромное по их меркам жилье обходится минимум в сотню тысяч долларов.