– Я вам, – вскидываю подбородок, охреневая от подобного заявления, – ничего не должна!

Резко поворачиваюсь на пятках и чуть не грохаюсь вниз, поскользнувшись. Его стальные руки возвращают меня к себе, а губы, смеясь, шепчут.

– Ты сделаешь все, как я скажу, во-первых, потому что сама этого хочешь, – с этими словами он резко просовывает руку мне между ног и собирает там влагу, тут же засовывая мне пальцы в рот, а потом глубоко и грубо целуя. И мой стон лишь еще одно позорное доказательство его слов.

– А во-вторых, потому что не захочешь, чтобы обо всем узнал твой благоверный.

– Да, как ты…! – размахиваюсь и со всей дури бью его по щеке, но тут же вскрикиваю от боли в запястье. Господи, как по камню ударила.

– Ты не посмеешь.

– Ты права, не посмею, – шепчет он мне в губы, прикусывая нижнюю, более полную, пока его чуть позолоченная волосами грудь трется о мои чувствительные соски. – Но давай просто не будем ругаться, и ты больше не будешь меня бить.

– Больно? – немного отхожу от испуга и с весельем наблюдаю, как по его щеке все-таки расползается пятно.

– Хм, – усмехается он и тут же становится серьезным, вытаскивая меня из ванной. – Рефлексы могут сработать, и я ударю в ответ. И сомневаюсь, что ты со своими ста шестьюдесятью сантиметрами сможешь выжить.

– Сто шестьдесят семь, – испуганно выдыхаю я и тут замечаю часы, скидываю полотенце, начинаю метаться по комнате. Боже, целый час! Кто вообще трахается так долго?

– Что ты мечешься? Тебе за тезкой вроде только в пять, – интересуется наглец, с извращенным удовольствием наблюдая, как я пытаюсь натянуть мокрую одежду.

– Сейчас Танька придет! Ну, помоги, не стой столбом.

Он и помог. Принес свою огромную футболку, на этот раз с принтом миньонов и, одев на меня, отнес в мою квартиру.

– Миньоны не вяжутся с твоей внешностью, – говорю я на прощание.

– У меня сестра и племянница, – пожимает плечами этот непостижимый мужчина. – Приходится выкручиваться.

Поцеловав меня на прощанье и пообещав завтра затрахать меня тренировкой в зале, он уходит, а уже через полчаса в дверях улыбается Таня в сногсшибательных кожаных брюках.

– Ты не знаешь, что за жеребец садился сейчас в такси?

Доехать до родителей было хорошей мыслью. Может быть, хоть там меня немного отпустит жар чресл после секса с голубкой. Вернее, от желания все повторить немедленно. Может быть, хоть там, в кругу семьи, я перестану думать о её мягком гибком теле, узкой дырке, сладких сосках и невероятно мягких губах.

Еще никогда меня не поглощал трах настолько, что я терял разум и просто не мог остановиться. Я хотел еще и еще, уже позабыв о том, что подо мной живой человек. Брал и охреневал от того отчаяния, что пробирало насквозь только при одной мысли, что этот кайф может закончиться.

Да, у родителей спокойно.

И там я снова вспомню, что женщин, подобных моей матери, один на миллион. И что подобных браков, как у нее с отцом, один на десять миллионов. В основе своей женщины лживы, алчны, а порой и просто дуры.

Жена Вовчика тому прямое и неопровержимое доказательство.

Еще тогда, в первый день знакомства, если бы не вовремя пришедшие родители, она бы залезла на мой член и даже не заикнулась бы, что невеста брата.

Я не красивее брата, мы просто разные. Просто я достаточно легок на подъем, если дело не касается работы, он же… Все-таки само то, что его родной отец сидит в тюрьме, наложило отпечаток на его личность и сделало желание поступать правильно и идеально самым важным в жизни.

Именно поэтому он простил жене первую измену, чтобы не разрушать брак, а потом и вторую. А эта сука пользовалась его принципами. А теперь и вовсе разводится с ним. Пытается лишить прав на дочь и отхапать кусок пирога, который даже не сахарила.