– Бедная сиротка, опять побежишь в туалет плакать? – издевательским тоном поинтересовался Олег, бритоголовый, коренастый, накаченный парень, очередной ненавистный одногруппник.

– Отвали от меня, придурок! Вам всем заняться нечем, что вы вечно лезете ко мне?

– Потому что ты бесишь, Лескова! Вся такая бедная, вся такая несчастная! Пожалейте меня, мамочки и папочки больше нету! А сама живёшь припеваючи на своей Рублёвке.

Тебе здесь не место, поняла?

– Мазин, ты точно придурок. Я сама знаю, что мне здесь не место! Но к сожалению, сейчас не я это решаю, а так наги бы моей в этом клоповнике не было! А насчёт родителей… Как ты смеешь урод такое говорить? Посмотрела бы я на тебя. И вообще, мне не за что оправдываться. Я из себя никого не строю, оказалась здесь по кошмарному стечению обстоятельств. Мне не нужна ваша дружба и сочувствие, просто все отвалите от меня.

В этот раз мои одногруппнички решили испачкать мне стул синей краской, так чтобы она сливалась со стулом, естественно я ничего не заметила когда садилась на него. Но когда встала под гогот всей группы, то поняла что произошло что-то неладное. Естественно, ни один мой день не мог пройти спокойно. Мои белые брюки теперь были украшены

ярко-синим пятном. Мне ничего не оставалось делать, как снять рубашку и завязать еë вокруг пояса, чтобы не привлекать внимания к своей пятой точке до конца пар.

Была бы я сильная как они, я бы их всех отлупила. В моей жизни всегда были адекватные люди, пусть даже я кому-то не нравилась, но до таких издевательств никогда не доходило.

Это было ужасно, помимо тоски о родителях, я чувствовала постоянное опустошение из-за унижений…

Вернувшись домой после больницы, я находилась в полной апатии. Робкая надежда, что родные стены облегчат мои страдания умерла, как только я увидела свою тётю Эллу. Я её не любила, это была алчная, хитрая и стервозная женщина, которая всегда завидовала моим родителям из-за их обеспеченности и гармонии в паре. Но в то же время, подхалимничала и лебезила, когда ей нужно было попросить у отца денег на

какую-нибудь фигню, типа очередной подтяжки лица или супер модной сумочки за двести тысяч. Короче та ещё сволочь. Вот и сейчас увидев меня она расплылась в своей противной улыбке.

– Милечка, деточка, ну как ты, отошла немного? – она хотела обнять меня, но я отстранилась. Ненавижу эту кличку, Милечка, словно кошка или корова.

– Нормально. Что вы тут делаете тётя Элла?

– Милая, я не буду обращать внимание на твою грубость, я понимаю твои переживания и приношу свои соболезнования. Для меня это тоже жуткая утрата. Конечно мы не были слишком близки, но всё же твой отец – мой брат, а твоя мама была чудесной женщиной.

Ах, такая славная пара, такое горе! – наиграно причитала она, раздражая меня всё больше.

– Да, тётя Элла, вы никогда не были нам близки. Поэтому я спрашиваю что вы здесь делаете.

⁃ Ну дорогая, я занималась похоронами, а затем присматривала за домом, тебя же не было два месяца. Целых два месяца, ты бедняжка пролежала в больнице. Мне так тебя жаль.

– Да? Что-то не припомню вас в больнице, чтобы вы навестили меня.

– Наверное ты не знаешь, но я терпеть не могу больницы. Но я каждый день звонила и узнавала о твоём состоянии. Очень за тебя переживала, ты же у меня одна осталась, да и я у тебя. Теперь мы будем как никогда близки.

– Отвезите меня на кладбище к родителям. Я даже не успела с ними попрощаться…

Слёзы наворачивались на глаза, я так скучала по маме и папе.

–Да, милая, конечно. Врачи говорили, что тебе нужно побольше отдыхать. Поэтому предлагаю принять тебя душ и немного отдохнуть. У меня сейчас встреча, а когда вернусь, сразу же поедем, договорились?