4. Расплата

 Я думаю, не существует такой семьи, в которой не происходит ссор между супругами. Моя не исключение. Можете называть меня подкаблучником, но именно я всегда первым предлагал сесть за стол переговоров, чтобы обсудить проблему. После непродолжительных дискуссий обычно выяснялось, что во всех бедах виноват только один человек: я. Но, поскольку Маша меня очень сильно любила, то так и быть, прощала непутёвого мужа. Меня раздражала подобная несправедливость, но, будучи по характеру чуть мягче топлёного масла, я всегда шёл на уступки.

 События вчерашней ночи мягко намекали на невозможность привычного для нас обоих разрешения конфликтной ситуации. Обычно камнем преткновения становились мои посиделки с друзьями и обильные возлияния. Реже – нечастые вылазки на совместный отдых. Но все эти мелкие проступки не шли ни в какое сравнение с тем, что произошло ночью. Разумеется, моё грехопадение началось немного раньше, но Маша узнала об этом только вчера.

 С того момента, как она вышла из ванной, мы не разговаривали. Я опять спал в гостиной. Если, конечно, можно назвать сном бесконечное переворачивание с бока на бок.

  За завтраком я сделал робкую попытку начать оправдываться, но жена пресекла на корню жалкие потуги, кинув в мою сторону испепеляющий взгляд Циклопа из Людей крестик.

 На работу я уехал с тяжёлой головой и чувством полной безысходности. Оставалось надеяться, что время сможет растопить лёд между нами. Чёрт. Говорю как поэт. В общем, я питал надежду, что Маша подуется и простит меня. Может, не так быстро, как обычно. Но всё равно простит.

День тянулся очень медленно. Я написал Маше три сообщения. Всё с извинениями. Она проигнорировала их. Не скажу, что сильно удивился такой реакции, но попытаться всё же стоило.

   Перед тем как вернуться домой, я прокрутил в голове миллионы вариантов того, как мне начать разговор. Я сам ставил себе ловушки, и сам же находил выход из них. В качестве последнего аргумента оставил обвинение во всём саму Машу. Мол, довела мужика, что он начал по помойкам шариться. Но это крайняя мера, к которой, я надеялся, не придётся прибегнуть.

   Но, увы, разговора не получилось. Маши не было дома. Она ушла. И, похоже, надолго. Если бы не вчерашний конфуз, я бы решил, что нашу квартиру обнесли резвые домушники.

Вещи  демонстративно были разбросаны по полу. Мои вещи, кстати. Дверцы шкафов распахнуты настежь. Деревянные вешалки одиноко болтались на дюралюминиевой балке, будто приглашая на свою странную вечеринку. Нет. Для мыла и верёвки пока рановато. Ощущение, что супруга первоклассно отыгрывает роль обманутой жены из любимого сериала, прочно засело в мой мозг. Слишком уж много пафоса.

Несмотря на всю серьёзность ситуации, я нашёл в этом беспорядке и что-то хорошее. Маша не просто так ушла. Она хочет показать мне, что сильно обижена. А это означает лишь одно. У меня есть шанс заслужить её прощение. Нужно только говорить с ней.

На звонки и СМСки она не отвечала. Значит, единственный выход – личная встреча. От меня жена нечасто сбегает, но если судить по тем же сериалам, то она, скорее всего, у матери. Тёща моя не подарок. Да и симпатии ко мне с её стороны я не особо ощущал. Но звонить всё равно придётся.

Трубку подняли после второго гудка. Видимо, моего звонка ожидали.

– Регина Васильевна, добрый вечер.

– Добрый, добрый, – с неприкрытым злорадством ответил женский голос из динамика.

– Маша у вас?

– Ты посмотри на него, – презрительно фыркнула тёща. – Он ещё спрашивает. Бедного ребёнка на улице оставил. Жалко твоих родителей нет в живых. Я бы высказала им всё. Воспитали непонятно кого.