— Трындец, — слышу я сбоку и оборачиваюсь к Захару. Злой. Даже непривычно. — Нам придется жить здесь. Пол сраных года! Чтобы получить следующее назначение и звание. Иначе… — ох хватается за свою голову и проводит по своему отбритому по-военному ежику. — Гражданка… — цедит сквозь зубы.

Мой мозг не воспринимает данную информацию, в голове каша... что он сказал?

— Что за бред! Вы будете жить здесь?! — я смотрю на обоих, и, кажется, мой мир начинает рушиться в этот момент. — Со мной?! И только потом получите возможность и дальше щеголять по миру? — пытаюсь я осознать происходящее.

Все трое кивают. Уныло. Тяжело.

Нет. Не правда. Просто такого не может быть, мать твою!

— А ты свои деньги… — кто-то из них говорит это.

Я вроде слышу слова, но они как разбросанная по сознанию мозаика, не могу собрать общую картину. Хоть и стараюсь, ползая на коленях. Что-то не то, где подвох?

— Я не понимаю, — выдаю с нервным смешком, продолжая глядеть по очереди на каждого мужчину в этой комнате, ожидая получить вразумительный ответ.

— Екатерина Анатольевна. Для защиты вашего капитала и контроля за вашим поведением молодые люди приставлены к вам… — монотонным голосом начинает объяснять адвокат.

— Няньками, — подбираю я правильное слово, и парни издают неопределенный звук похожий на рычание.

Я нервно вскакиваю, оборачиваюсь, смотрю по углам. Это не по-настоящему. Не может быть правдой! Такое вообще бывает? Мне уже давно стукнуло восемнадцать! Я взрослая девушка, умеющая за себя постоять.

Этот фарс должен закончиться прямо сейчас!

— И где скрытая камера?

Расхаживаю по комнате, пытаясь найти доказательство того, что это всего лишь глупая шутка. Переворачиваю весь стол вверх дном, подбегаю к рядом стоящему дивану и раскидываю подушки в сторону. Оглядываю библиотеку, ища, где может быть спрятан сей прибор.

Взяв стул, несу его в сторону висящей огромной картины, но мужчина, а им оказался Ренат, останавливает меня, отбирая несчастный стул, что я не собиралась отдавать без боя.

— Это не шутки, Киска, все вполне серьезно.

— Не называй меня так! — разозлилась я на Рена совершенно необоснованно. Но именно он в компании Захара теперь препятствие к моей свободе! 

— Я Катя! Запомни раз и навсегда! А, нет! Для вас — Екатерина Анатольевна! Да что за бред! Мне двадцать лет! Я почти всю жизнь жила одна, а сейчас вы хотите, чтобы два перекаченных тестестероновых солдафона читали мне на ночь сказку? — это я говорю нашему семейному адвокату, что стоит в стороне и с удивлением во взгляде смотрит на меня, словно я сумасшедшее создание. — Может, они меня еще и в постельку должны укладывать, чтобы всякие злые насильники в нее не забрались? — процеживаю ядовито, сжимая до боли кулаки.

5. Глава 4

Захар хохочет и тоже поднимается, вставая рядом, возвышаясь над моей головой, как гора.

— Расслабь булки, Екатерина, даже если бы мы хотели…

— Заметь, даже, — поддакнул Ренат. А мне в этот момент захотелось дать ему подзатыльник.

— Мы не сможем.

— Че это? — язвительно задаю вопрос. — Бромом вас в армии перекормили?

Ренат напрягает скулы, а на виске пульсирует вена. Он медленно подступает ближе, и я как-то резко сжимаюсь, смотрю на него снизу-вверх. Боже, какой он огромный.

В голову приходит слова «даже если». Даже если они оба захотят, я вряд ли успею даже крикнуть: «помогите, насилуют!».

Одно отточенное движение, и я на полу. Распятая. Второе, и платье разодрано в клочья. Беззащитная. Третье движение, и шлепок по заднице. Еще парочка и с двух сторон толкаются огромные, твёрдые кувалды… Очнись, Катя! О чем ты думаешь?!

Эти два увальня теперь твои враги. Те, кому отец доверял настолько, что решил приставить их ко мне опекунами. Ненавижу! Зачем он так поступил? Настолько мне не доверял...