Женя посмотрел на мужика, который предлагал поехать на шашлыки и подумал, что не отказался бы сейчас от стопки водки. Стройка если и продолжиться, то бог его знает, когда. Банку-то всё равно, есть квартира или нет.

Собрание превратилось в звуковую какофонию. Настя вспомнила, как она в детстве ходила с мамой на китайский рынок, где со всех сторон суетливые китайцы зазывали на ломанном русском в свои павильоны. После таких вылазок, мама ложилась на кровать, поднимала ноги кверху и массировала пальцами виски. Сейчас она тоже хотела прилечь на кровать, уйти от всех этих проблем, и чтобы кто-нибудь помассировал ей виски, но только не Женя.

Когда они вернулись домой, Настя не стала снимать куртку, она покидала вещи в спортивную сумку и пошла на выход.

– Ты на фитнес? – спросил Женя.

– Я к маме, поживу у неё.

– В смысле?

– Ну, в прямом. Ты сам не видишь, что происходит?

Женя перегородил ей дорогу:

– Да ничего не происходит такого, чтобы ты так себя вела! – крикнул Женя и ударил кулаком по двери.

– Отойди от меня, псих. – Настя посмотрела на сумку, стоящую в ногах.

– Сука, – ответил Женя.

– Иди лечись, – спокойным голосом сказала Настя и вышла из квартиры.

Женя вышел следом за ней. Он не собирался ее догонять, его путь был к магазину за бутылкой.

Пока он стоял в очереди на кассе, его мысли разбегались в разные стороны: «Набухаться… Уехать… Развестись и пусть платит половину этой сранной ипотеки». Рядом с его бутылкой водки кто-то поставил на ленту еще одну. Это был их сосед по комнате.

– Чё, плохи дела? – спросил Егор.

– Как видишь.

Весь обратный путь они молчали. Женя гонял мысли, а Егор рассматривал малолеток в коротких юбках.

– Повылазили малышки. Вот как щас понять сколько им лет? Выглядит, как кобыла тридцатилетняя, а самой-то небось лет шестнадцать, – сказал Егор.

– Ты в одного собрался пить? – Женя проигнорировал рассуждения Егора о современной молодежи.

– Ну, видимо, как и ты. Собирался. Предлагаешь объединить усилия?

– Почему бы и нет.

Егор нарезал колбасу с сыром, а Женя разогрел картошку в мундирах, которой они с Настей собирались ужинать. Выпив по стопке, Женя рассказал про стройку:

– Думаешь всё, не достроят?

– Да, у них уже год суды с банками. Хрена лысого они достроят, – ответил Женя и налил по второй.

– Даа. И никак деньги не вернуть? – спросил Егор и с чавкающим звуком проглотил бутерброд.

– Нет. Один вариант: судиться и передать стройку другой компании. Но там много замутов. Короче, это всё может затянуться не на один год.

– Вот поэтому братан, я не доверяю этим ипотекам. Бывшая моя тоже всё нудила, ипотеку ей, ипотеку. Типа это лучше, чем платить за съёмную. Ну и чё? В итоге живёт с каким-то ипотечным хером и работает на двух работах.

Лестничную клетку заволокло сигаретным дымом, из-за которого наклейку «Не курить» практически не было видно. Женя сидел на ступеньках и дымил в сторону окна.

– К маме, говоришь, уехала. Я, конечно, не судья и не разу не хочу влезать в ваши отношения, но моё мнение, семья должна сплотиться в трудные времена, – разведя руками, сказал Егор.

– В этом ты прав, – из Жениного рта вылетело густое кольцо дыма. – Видишь, как нас сплотила ипотека.

Егор провел пальцем и испортил кольцо:

– Да всё наладится. Щас она успокоится, и вместе придумаете что-нибудь.

Женя промолчал и выпустил ещё одно кольцо. Он не хотел ничего придумывать.

Допив всё, что осталось, они разошлись по комнатам. Через пять минут из комнаты Егора стали доносится выстрелы и громкая брань.

«Опять свои вестерны запустил» – с этой мыслью Женя отключился.

***

Утром его голова болела так, будто на нее водрузили ведро и начали сжимать со всех сторон. Женя взял телефон. Он ожидал увидеть сообщение от Насти, но вместо этого было два пропущенных от её брата Коли. Подъем с кровати прервал звонок: