А еще… Если я что-то и умею в совершенстве, - так это подавать любой товар так, чтобы аж слюнки потекли. И вот – чтобы до дрожи захотелось это заполучить! И уж собственную красоту тем более подам в самом обольстительном виде!

В конце концов, - я же сюда отдыхать и балдеть, а не маяться глупыми мыслями приехала! И уж тем более – не ради того, чтобы маяться из-за мужчины!

Рука сама собой отбрасывает платье глубокого винного цвета. Слишком уж он похож на то самое вино. Но, перебрав остальные, я все же возвращаюсь к этому. Провожу рукой по нежному шелку, к которому только и хочется, что прикасаться. Прикидываю, как будет смотреться моя грудь, поднятая до даже меня сводящих с ума полушарий, - вот совсем как на настоящем средневековом бальном платье, и слегка укутанная прозрачной тканью, от которой внимания и желания увидеть ее без платья совсем, становится лишь больше…

Талия здесь будет очень узкой, особенно на фоне расширяющегося до икр низа. Просто тростинка, и, даже если я и слишком для кого-то толстая, то по мне в этом винном великолепии этого уж точно не сказать! Просто точеная фигура!

И – да, если мы мельком встретимся с этим не-Леоном, - пусть ему цвет платья напомнит вкус и аромат прошедшей ночи! А я, послав ему легкую полуулыбку, присмотрюсь к остальному заезду, который так разрекламировала Камилла! Первый в жизни оргазм – еще не повод бегать за мужчиной! Особенно, если он так и не отважился прислать мне этот несчастный белый тюльпан! В конце концов, я только начала, - и не факт, что с другим ощущения, проснувшиеся вдруг от тридцатилетней спячке не окажутся еще более яркими!

- Кому ты врешь, Тамара? – надтреснуто усмехаясь, шепчет внутренний голос. – Тоже мне, ветреная соблазнительница!

- Я – не Тамара, я – ведьма! – укоризненно поправляю я его, подкрашивая губы тем же оттенком.

Добавляю кремовые туфельки и такую же сумочку, - маленькую, почти как клатч, на трехцветной золотистой цепочке, переплетенной косичкой. И такую же цепочку на грудь, - пусть подчеркнет степень соблазна.

Немного подумав, укладываю волосы вверх, оставляя выбитыми несколько вьющихся локонов, - так, будто они чуть разметали прическу из-за неосторожной страсти. И капельки таких же сплетений в уши.

- Идеально, - шепчу я, соблазнительно улыбнувшись и подмигнув собственному отражению. Я сама себя хочу сейчас, - что уж говорить о мужчинах, распаленных воздухом и атмосферой этого отеля?

Парк снова окутывает меня ароматом, - на этот раз в нем мне уже слышатся пронзительные терпковатые нотки, добавляя страсти в расслабленность вечера.

И я медленно, наслаждаясь каждым шагом, иду к той самой дальней беседке, в которой сидела и вчера. Ну, а кто бы не наслаждался, из-под густых ресниц наблюдая за тем, как сворачиваются мужские головы вслед? Да-да-да, мы ведьмы, - такие. Ведьмы вообще – они такие ведьмы! Аж дух захватывает!

И даже не нужно натягивать на себя ту самую волнительно-соблазнительную полуулыбку. Она растягивает губы сама собой!

Так… Ужин, Тамар, ужин! – напоминаю я себе, понимая, что, кажется, насыщаюсь лишь тем, что незаметно стреляю глазами по сторонам. Но не сказать, что это так уж бессмысленно, - каждый брошенный в мою сторону взгляд несет в себе столько мощной энергии, - куда там всем белкам и углеводам вместе взятым! Говорят, Адам в раю питался одним воздухом и, кажется, пыльцой. Да-да, можно питаться энергией в чистом виде, я это ощутила.

- Леон? – я с облегчением улыбаюсь, видя, как за ногами, которые я рассмотрела у входа в мою беседку, передо мной из-за цветов, появляется и все остальное.