– Я сейчас скажу Мэтту, что вы готовы с ним встретиться, – говорит Дакота и ведет меня по последнему длинному коридору этой экскурсии.

Мэтт Макмаллен сидит за столом перед двумя огромными плоскими мониторами. Рядом с клавиатурой лежат маркер, вейп, прозрачный скотч и пара силиконовых сосков. Он встает и пожимает мне руку. Учитывая, как мне его преподносили, я ожидала, что он будет выше. У него очки Prada в толстой оправе, татуировки на костяшках, идеальные зубы и те самые узнаваемые скулы – похож на красивого эльфа в черном худи. В 20 лет Мэтт пел в нескольких гранж-группах. Теперь, когда ему ближе к 50, в нем до сих пор чувствуются уверенность и лихость рок-звезды, харизма, о которой, думаю, мечтают покупатели его кукол. Мэтт привык, что журналисты от него без ума. Я сажусь с другой стороны стола, а он откидывается в кресле, чтобы рассказать мне историю появления Хармони.

– В детстве я очень увлекался наукой. Но еще я очень увлекался искусством. Так что, наверное, в каком-то смысле все удачно сложилось, – начинает он. Мэтт закончил художественную школу в начале 1990-х, перепробовал разные подработки и однажды, оказавшись на фабрике по производству хеллоуинских масок, узнал о свойствах латекса и трехмерном дизайне. Он начал экспериментировать у себя в гараже. – Я обнаружил, что скульптура – это мой вид искусства, – говорит Мэтт так, будто он Роден, а не создатель «Реального члена 2». – Меня потянуло к работе с фигурами, настоящими телами, а дальше я оттачивал мастерство с женскими формами. Я делал много скульптур женщин, но они были меньше, не в полный рост.

Его произведения выставлялись на местных арт-шоу и комикс-конвентах. «Выставочные каталоги всегда составлялись в алфавитном порядке, так что я придумывал крутое слово на букву А со второй Б – так и появилось Abyss». Название, которое только что казалось столь загадочным и интригующим – «бездна», – оказалось не более чем уловкой, чтобы у Мэтта была фора перед конкурентами.

Скоро Мэтт увлекся идеей создания настолько натурального ростового манекена, чтобы прохожие не могли с первого взгляда отличить его от человека. Он выложил фотографии своих творений на самодельной веб-странице в 1996 году, надеясь получить отзывы друзей и других скульпторов. Это были первые годы интернета, в сети как раз начали формироваться сообщества фетишистов. Стоило только запостить эти снимки, как ему начали массово поступать странные сообщения. Насколько анатомически верны эти куклы? Они продаются? Можно ли заниматься с ними сексом?

– Я ответил на несколько первых и сказал: «Ну, вообще-то они не для этого». Но таких вопросов приходило все больше и больше, – рассказывает он. – Мне никогда и в голову не приходило, что люди будут платить тысячи долларов за куклу, которую можно использовать как секс-игрушку. Прошел год, пока я наконец не понял, что на свете куча людей, готовых платить такую сумму за очень реалистичную куклу. Так что я решил поддаться течению и начал бизнес, где мог и быть скульптором, и продавать свое творчество в каком-то смысле.

Мэтт перешел с латекса на силикон, чтобы куклы казались реалистичнее: силикон более эластичен и на ощупь почти как человеческая кожа. Сперва он брал 3 500 долларов за куклу, но когда осознал, насколько трудоемким будет процесс, стал поднимать цены. Спрос стал таким массовым, что пришлось нанимать сотрудников. Мэтт вырос, остепенился, женился, завел детей, развелся и снова женился. Теперь у него пятеро детей в возрасте от двух до семнадцати лет, с разной степенью понимания того, как их отец заработал свое состояние.