– Я тебя прошу, дозвонись ей, пожалуйста, – он затравленно заглянул мне в глаза. – Скажи ей, чтобы она мне перезвонила.

«Ого, как тебя накрыло», – подумал я, но вслух ответил:

– Хорошо, я попробую.

– Вот и прекрасно! Как только дозвонишься – сразу ко мне.

Придя к себе в комнату, я тут же достал мобильник и набрал номер Евгении.

– Алло, – услышал я её голос.

– Ты что творишь? – сразу спросил я. – Наш директор места себе не находит, а тебе хоть бы что.

– Пускай отдохнёт, – усмехнулась она в трубку. – Сегодня у меня другие планы.

– Он тебе всё утро звонит. Ты бы хоть трубу взяла.

– Обойдётся! Пусть пострадает.

«Ох уж мне эти бабы», – подумал я, убирая в карман свой телефон.

До конца рабочего дня Аркадий Петрович пять раз заходил ко мне, и в конце концов это стало невыносимо. Он был весь на нервах, но я спокойно отвечал ему, что пока не дозвонился.

Вечером я пришёл домой и решил дождаться Женю чтобы поговорить с ней, так как мне казалась, что придёт она не очень поздно. Но время шло, а её всё не было. Тогда я поужинал в одиночестве и завалился спать.

Не знаю сколько было времени, когда Евгения ввалилась в квартиру. Она была не просто пьяна, она была пьяная «в мясо». С трудом закрыв дверь, Женя, задевая собой всё что можно, прошла в спальню и, включив свет, уселась на кровать.

– Кто на этот раз? – спросил я.

– Не поверишь, – сказала она. – Байкер!

С меня сразу слетел весь сон.

– Да, ну!

– Ну, да! – она пьяно улыбалась, и такой я ещё никогда её раньше не видел.

– Расскажи!

– Брутальный мужчина, – ей с трудом удавалось выговаривать слова. – Весь в коже, а на руках татуировки. У него мощный мотоцикл, и мы сначала катались по ночному городу. Потом заехали в байкерский клуб, пили виски и распевали песни. И в какой-то момент он завёл меня в подсобку и просто трахнул, чуть ли не насильно. Вот чего мне не хватало.

– Ещё недавно ты говорила, что тебе не хватало нежности, – с ехидной усмешкой произнёс я.

– К чёрту эти сопли! – воскликнула она. – Здоровенный байкер, пахнущий бензином и сигарами – вот сейчас мой идеал.

– Что же мне теперь сказать Аркадию Петровичу? – спросил я, вопросительно глядя на неё. – Ведь страдает человек, и судя по всему – не на шутку.

– Пускай обломается, – она икнула. – Придумай что-нибудь.

– Я тебе что, сводник? – возмутился я. – Он спрашивает о тебе каждые пять минут, и это уже невозможно терпеть. Поэтому позвони ему сама и всё объясни.

– Не могу, – ответила она. – Он сладкий и скользкий. Фу! И потом: ты что, хочешь встать на пути моего нового счастья.

– Нет, конечно, – сразу возразил я. – Твоё счастье в нашей семье, это святое.

– Вот видишь?! – она поднялась с кровати. – Подумай над этим, а я пойду в душ.

***

На следующий день, я появился на работе раньше обычного. Я хорошо подумал над словами Евгении и теперь знал, что надо сделать, чтобы директор меня не доставал.

– Аркадий Петрович у себя? – спросил я секретаршу, входя в приёмную.

– Ещё рано, – ответила она, удивлённо взглянув на часы. – Будет через десять минут.

– Он вчера просил меня найти один документ, – сказал я, показывая ей папку, которую держал в руках. – Я положу ему на стол.

– Пройдите, – секретарша пожала плечами.

Я вошёл в кабинет, открыл папку и положил на стол моё заявление об уходе. Потом развернулся и сразу вышел.

– Ты меня любишь?

– Да, – ответил я и сразу прикусил язык.

Несмотря на мою беспорядочную половую жизнь, я был искренне убеждён, что бросаться такими словами ни в коем случае нельзя.

– И я тебя, – проворковала Нина. – Очень, очень! Сильно, сильно!

Мы лежали на огромной тахте в её двухкомнатной квартире. Её голова покоилась у меня на плече, и я ласкал светлые длинные шелковистые волосы.