В-третьих, вы должны покупать акции только тогда, когда они продаются намного дешевле, чем ваша самая осторожная оценка их стоимости. Разрыв между внутренней стоимостью компании и ценой ее акций обеспечивает то, что Грэм назвал «запасом прочности» (margin of safety).

Но что все это означает на практике? Осознание Грэмом того, что Мистер Рынок склонен к иррациональным перепадам настроения, имеет глубокое значение. Для мастеров-инвесторов, таких как Баффетт и Мангер, суть игры заключается в том, чтобы дистанцироваться от безумия и беспристрастно наблюдать до тех пор, пока биполярный рынок не предоставит им то, что Мангер называет «игрой в недооценку». Лихорадочная активность никак не вознаграждается. Инвестирование – это скорее вопрос выжидания тех редких моментов, когда шансы заработать деньги значительно перевешивают шансы их потерять. Как сказал Баффетт, «не нужно пытаться отбить все подачи – дождитесь той, которую вы сможете принять. Проблема в том, что если вы финансовый управляющий, ваши фанаты не перестают кричать: „Отбивай, бездельник!“»[17]

В высшей степени равнодушный к воплям толпы, Баффетт может годами сидеть сложа руки. Например, он почти ничего не покупал с 1970 по 1972 год, когда инвесторы в состоянии эйфории довели акции до сумасшедшей стоимости. Затем, когда в 1973 году рынок рухнул, он купил крупный пакет акций Washington Post Company и оставался их владельцем четыре десятилетия. В своей легендарной статье «The Superinvestors of Grahamand-Doddsvill» Баффетт писал, что рынок оценил компанию в 80 миллионов долларов, когда «вы могли продать активы любому из десяти покупателей не менее чем за 400 миллионов долларов… Вы не станете покупать бизнес стоимостью 83 миллиона долларов за 80 миллионов долларов. Вы должны оставить себе огромный запас. Когда вы строите мост, вы утверждаете, что он может выдержать 30 000 фунтов (примерно 13,6 тонны), но позволяете проезжать по нему только 10 000-фунтовым грузовикам. Тот же принцип работает и при инвестировании».

В нашем гиперактивном мире мало кто признает превосходство этой медленной и мудрой стратегии, которая требует не частых, но решительных действий. Мангер, которому за девяносто и которого Пабрай считает «самым умным человеком», которого он когда-либо встречал, воплощает этот подход. Мангер однажды заметил: «Вы должны быть похожи на человека, стоящего с гарпуном у реки. Большую часть времени он ничего не делает. Но когда мимо проплывает жирный сочный лосось, человек пронзает его гарпуном. Затем он возвращается к ничегонеделанию. Может пройти шесть месяцев, прежде чем проплывет следующий лосось».

Немногие инвестиционные менеджеры действуют так же. Вместо этого, говорит Пабрай, они «делают много ставок, маленьких и частых». Проблема в том, что перспективных возможностей, оправдывающих всю эту активность, не так-то много. Поэтому Пабрай, как и оба его кумира, дожидается самого мясистого лосося.

Во время нашей беседы в его офисе в Ирвине он говорит: «Навык номер один в инвестировании – это терпение, предельное терпение». Когда в 2008 году рынок рухнул, он сделал десять инвестиций за два месяца. После того как ситуация нормализовалась, он купил всего две акции в 2011 году, три – в 2012 году и ни одной – в 2013 году.

В 2018 году оффшорный хедж-фонд Пабрая вообще не владел американскими акциями, поскольку он считал их слишком дорогими. Только задумайтесь об этом на мгновение: из примерно трех тысяч семисот компаний, котирующихся на основных биржах США, Пабрай не смог найти