– Но что мешает тебе извиниться перед парнями и начать работать? Мужики – не девчонки. Они легко отойдут, если им принесут извинения. Просто подойди к ребятам и скажи, что ты просишь у них прощения, очень сожалеешь и готов работать в усиленном режиме.

– Возможно, я бы смог совладать с собой и извиниться… Но Перкинс сильно давит на меня и откровенно насмехается над моими неудачами… Это злит меня, и я дико хочу прибить его. Если бы Терренса не было с нами рядом, я бы уже давно набил Даниэлю морду и высказал все, что думаю о нем.

– Но почему вы с Даниэлем так сильно разругались? Ты ведь говорил, что вы хорошо ладили!

– Не знаю… – хмуро отвечает Питер. – Я не знаю, что сделал этому человеку, раз в последнее время он совсем обнаглел и начал издеваться надо мной. Думаешь, я обижен на него просто так? Нет, подруга, на то есть причина! Человек, которого ты несколько лет считал своим близким другом, вдруг так меняется и начинает поливать тебя грязью, хотя ты ему ничего не сделал.

– Ну может, ты сказал что-то, что как-то задело его? Или правда что-то сделал, но позабыл об этом?

– Нет, Джессика, клянусь тебе, что я ничего не делал для того, чтобы так сильно разозлить Даниэля. – Питер медленно принимает сидячее положение и с грустью во взгляде смотрит на Джессику. – Я всего лишь защищаюсь от его агрессии и насмешек над неудачами в моей личной жизни. Он уже давно делал это. Я все это терпел и переводил в шутку. Однако у всего есть предел. И я его достиг.

– Хочешь сказать, что на самом деле он такой плохой и на самом деле относится к тебе ужасно?

– Я вообще не понимаю, как мог столько лет дружить с этим человеком, – закатив глаза, низким голосом отвечает Питер. – Наверное потому, что он был единственным, с кем я близко общался… Закрывал глаза на то, какая Перкинс на самом деле сволочь. Но я устал терпеть откровенные насмешки надо собой и ответил так, как должен был.

Питер тихо вздыхает и проводит руками по лицу.

– Черт, поверить не могу, что когда-то мы были неразлучными друзьями, а сейчас готовы глотки друг другу перегрызть. Почему он все это время откровенно насмехался надо мной и пользовался моей добротой? Я ведь никогда не делал ему ничего плохого и всегда был преданным другом и так много для него сделал.

– Тебе бы поговорить с ним спокойно и узнать, почему он так изменился, – с грустью во взгляде отвечает Джессика. – Я, конечно, не знакома с этим Даниэлем и не знаю, какой он на самом деле, но думаю, что есть причина, по которой этот парень стал так относиться к тебе.

– Я не желаю его видеть и слышать! – сухо заявляет Питер. – И клянусь, если эта шваль припрется ко мне домой, я с лестницы его спущу или точно набью морду. Я слишком долго терпел его откровенные насмешки. Но настало время положить этому конец. У меня достаточно причин покончить с нашей дружбой и оборвать любые контакты.

– Может, одна из причин ваших срывов и конфликтов также заключается в том, что вы слишком устали после тура с «The Loser Syndrome»? У вас не было ни одного свободного дня: в один день вы давали концерт, длящийся полтора часа. Каждый день вы репетировали и выступали по восемь часов в день. А потом вы и ваша команда отправлялись в другой город ранним утром. По такой схеме вы работали, как проклятые, почти полтора месяца, а то и больше. А по возвращению в Нью-Йорк, вы тут же подписали контракт и приступили к записи дебютного альбома, будучи дико усталыми. Я думаю, ничего удивительного нет в том, что сейчас все так происходит.

– Но ведь по началу все у нас получались, и никто из нас троих не жаловался. И нам уже удалось записать пару песен… Они очень хорошие, и я думаю, мы сможем включить их в альбом. – Питер на секунду замолкает и тяжело вздыхает. – Если он, конечно, будет…