Я без труда нашла взглядом нужный заголовок на стене над столом.

«Леконты: спасители или чудовища?» – спрашивали черные буквы с пожелтевшей бумаги десятилетней давности. Пару месяцев назад мне удалось найти в Риже автора этой статьи, Эжена Леру, и поговорить с ним. Старик, потомок юрких и прозорливых флерусов, упрятанный сердобольными родственниками в сумасшедший дом, рассказал такое, от чего волосы встали дыбом.

По его словам, магия эльмаров была так же сильна в Леконтах, как и в их могущественных предках. И они не только сохранили ее, но и не гнушались использовать, если это сулило выгоду. Влияли на людей, развязывали войны, создавали болезни.

Бред. Но… если подумать, как мало мы, далекие потомки волшебных существ, знали о немногочисленных кланах эльмаров, и вспомнить, что случилось с Дельфиной, может, не такой уж и бред.

И я не отступлюсь, пока это не выясню.

Ботинки в угол.

Плащ на крючок.

Достав из кармана фотоаппарат, я бросила быстрый взгляд на счетчик кадров. Провела пальцем по колесику перемотки и с удовлетворением услышала тихий шорох пленки, втянувшейся в катушку.

Щелк.

Готово. Теперь можно было заняться проявкой.

Плотно захлопнуть дверь.

В полной темноте вынуть пленку, перемотав ее на катушку проявочного бачка.

Двадцать семь – ни больше ни меньше – круговых движений, и еще одно, чтобы погрузить катушку в светонепроницаемую колбу.

Дальше – проявитель, стоп-раствор и закрепитель. Последний – словно напоминая о прежних волшебных временах – назывался «пыльцой нимфалиды».

Залив в проявочный бачок раствор, я беззвучно зашевелила губами, отсчитывая секунды между взбалтываниями.

Один. Два… Тридцать.

За тонкой стенкой слева послышался грохот – хлопнула дверь соседней квартиры. Зацокали каблуки старой Эдит, раздалось шипение пластинки, и дребезжащий голос популярной рижской певицы затянул, что она ни о чем не жалеет. И, словно ответом, из квартиры справа на всю катушку загрохотала электронная гитара, которой вторил женский смех – Серж и Клод снова притащили девиц, чтобы развлекаться до утра. В квартире хозяйки пансиона залаяла собака, этажом ниже заплакал ребенок.

Я закатила глаза. Ну, началось.

Сто один. Сто два…

В пол ударила швабра.

– Кайя Арлетт! – услышала я разнесшийся по водопроводным трубам сварливый голос. – Сколько раз я просила не таскать в квартиру мужиков и сделать музыку тише! Хватит плясать на моих старых костях! Выселю!

Я дернула плечом и встряхнула проявочный бачок.

Стоп-раствор.

Слить.

Закрепитель.

Один. Два…

Этот концерт я слышала регулярно и уже привыкла, что у братьев вечно зудит в штанах, одинокая старая Эдит не может расслабиться без бутылки вина и заунывных песен, а спальня хозяйки многоквартирного пансиона на рю Эрмес по несчастливой случайности расположена аккурат под моей комнатой, что и приводит к постоянным скандалам. Угроз я не боялась: никуда меня мадам Клод не выселит. Да, желающих обзавестись комнатой на Марш-Дебур было хоть отбавляй, но вот тех, кто способен при этом исправно платить за аренду…

Жаль, от головной боли и бессонницы успокоительные мысли не помогали. Увы, для настоящих чудес я была слишком человеком. Немного ланьей с обостренным чутьем к человеческой сути, немного – ровно настолько, чтобы унаследовать чистую кожу и густые, чуть вьющиеся белокурые локоны, – нимфалидой, но в целом ничего волшебного. Забыться хотя бы на несколько часов я могла исключительно благодаря снотворному – по иронии судьбы производства все той же «Леконт-Фарма».

«Вот она, настоящая одержимость: круглые сутки провожу в мыслях о Леконтах и даже заснуть не могу без их помощи».