В середине 90-х у меня был клиент, который торговал фьючерсами. Его личный торговый счет был одним из самых крупных индивидуальных счетов за всю историю моей биржевой торговли. Прирожденный игрок, он называл свой торговый счет «ходячим казино» («walking casino»). Баланс его счета выражался девятизначной цифрой, идею соотношения риска и прибыли он поймал лучше, чем кто бы то ни было, тем не менее, предпочтение он отдавал выигрышным сделкам на основе чувства, а не скрупулезного многодневного анализа. Больше всего на свете он любил выигрывать на рынке, причем радовали его не деньги, а то, что он оказывался прав.

Я понимал, что столь успешный человек, сумевший сделать столько денег, не будет особенно расстраиваться из-за пары сотен тысяч зеленых, перекочевавших из графы «прибыли» в раздел «убытки». Здесь речь шла скорее о трейдерском эго, которое присутствовало при принятии каждого решения. Он испытывал чувство огромного удовлетворения при осознании своей правоты и глубокое разочарование, когда понимал, что был неправ, и надо закрывать позицию с минусом. Такие эмоции ни с чем не сравнимы! Этот человек выигрывал и проигрывал миллионы, когда работал со мной, но и сейчас он скажет, что наслаждался каждой минутой работы на бирже, поскольку все решения принимал самостоятельно.

Для людей, преуспевших в других сферах бизнеса, фьючерсы обладают магнетической привлекательностью. Однако для того, чтобы прочувствовать действие, им совершенно необходимо провести аналогию между их основным родом деятельности и торговлей фьючерсами. Между прочим, одно из самых лучших описаний торговой площадки я услышал из уст этого самого клиента, который наблюдал за торгами, стоя рядом со мной на площадке. Он видел, как поступают заказы, и как трейдеры реагируют на них. Простояв в молчании минут 15, он повернулся ко мне и сказал: «Ах, это так похоже на торговлю запчастями к автомобилям». Я посмотрел на него в недоумении. «Видишь ли, Джек, – сказал он, – я раздавал клиентам колесные колпаки бесплатно, пока кто-то не спросил меня, сколько они стоят. С тех пор они стоят 10 долларов за штуку».

Его сравнение фьючерсного рынка с торговлей запчастями, на которой он заработал миллионы, начав фактически с нуля, было неожиданным, но абсолютно блестящим! Он сказал, что по мере возрастания спроса на колесные колпаки цена на них шла вверх. Когда же спрос упал вместе с модой на использование колпаков, цена покатилась вниз. То же самое и на бирже. Его догадка была открытием очевидного! Она показала мне то, что заглушалось шумом площадки. Кристально ясный урок!

На голосовом рынке существовал свой собственный этикет – набор поведенческих правил, которые регулируют торговую активность на данной площадке. Трейдеры, совершившие поступок, не соответствовавший правилам, принятым на их площадке, обычно становились «невидимыми» для заполнявших ордера брокеров. Серьезным нарушением этикета считалось, когда трейдер, видя, что кто-то из его коллег пытается купить или продать ордер, перехватывал сделку или, что еще хуже, уже «созревшую» прибыль.

Мои самые ранние трейдерские воспоминания связаны с постоянными перебежками от здания СВОТ до СМЕ и обратно. Мне запомнились два старых трейдера, затеявших перебранку. Вскоре ссора достигла такого накала, что непристойности полились рекой. Невысокий полный джентльмен лет пятидесяти обвинял другого господина в краже сделки. Слово за словом, коротышка размахнулся и врезал коллеге так сильно, что тот полетел на пол. Из карманов упавшего трейдера полетели во все стороны карандаши, бумаги, карточки заказов. В принципе, это зрелище не должно было меня смутить – я вырос в не самом благополучном районе на крайнем севере Чикаго. Тем не менее, было неприятно наблюдать за дерущимися, словно школьники, мужчинами, каждый из которых был старше моего отца.