Плечов оставил размашистый автограф внизу листа бумаги, – там, где чьей-то рукой цифрами и прописью загодя была выведена довольно внушительная по тем временам сумма, и только затем бережно упаковал денежки во внутренний карман куцего пальтишко, которое он так и не удосужился снять.
– Когда следующая встреча? – полюбопытствовал деловито, мысленно прикидывая грядущие прибыли.
– Завтра в десять утра. В Тайницком саду…
– В режимной зоне?
– Да. Подальше от посторонних глаз!
– Как же я туда попаду?
– Легко, – в очередной раз выдавив любимое словцо, Бокий запустил руку в выдвижной ящик стола и достал оттуда обычную открытку с видом Кремля. Поставил на её обороте дату: 27.12.1936, время 10.00–12.00 и шлёпнул печать. – Вот твой пропуск. Вход со стороны Ивановской площади? Всё ясно?
– Так точно, товарищ комиссар!
Плечов уже толкнул тяжёлую дверь и ступил одной ногой на заснеженную улицу, впуская потоки холодного воздуха в просторное фойе, в котором и без того дрожал от стужи дежурный офицер в летней униформе, когда услышал сзади окрик:
– Постой!
Это его бывший сослуживец на всех парах летел вниз по центральной лестнице, пытаясь на ходу надеть длинное пальто с каракулевым воротником. Догнал, обнял за плечи…
– Ну что, идёшь к нам на службу? – между делом поинтересовался, следуя за товарищем в сторону Сретенских ворот.
– Нет, конечно… Мне ведь ещё надо закончить институт.
– Странно… А я думал, что Глеб Иванович непременно предложит тебе…
– Предлагал, но я отказался.
– Зря, тёзка… Зря… Отказываться в нашем ведомстве не принято!
– Понял. Приму к сведению!
– Ты куда сейчас?
– Домой. То есть в общагу.
– Мне тоже в ту сторону.
– Ещё признайся, что тебе известно, где она находится!
– Конечно, брат… Я, по долгу службы, и не такие подробности обязан знать. Ладно, садись – после разберёмся! – он чуть ли не силой затолкал оторопевшего студента на заднее сиденье основательно покрытой инеем новенькой «эмки»4, одиноко мёрзнувшей на недавно организованной стоянке такси.
– Вам куда? – поворачивая к пассажирам холёное, гладко выбритое лицо, услужливо поинтересовался немолодой водитель. – А это вы, Вячеслав Васильевич…
– Я, Паша. Трогай!
– Да мне, в общем-то, недалеко, – неуверенно запротестовал начинающий философ, но быстро набрался важности и, придав голосу немного несвойственного ему металла, громко распорядился: – Давай для начала – на Большой Трубецкой5, а дальше – будет видно.
– Слушаюсь!
Машина фыркнула и плавно тронулась с места. Одновременно затрещал-защёлкал таксометр…
– Ух ты, – прямо в ухо старому товарищу восхищённо прокричал Плечов, с интересом созерцавший быстро меняющиеся, словно пляшущие, цифры – такого чуда, равно как и кипятильника, ему доселе видеть не приходилось. – Надеюсь, ты не очень разоришься?
– Нет, конечно… Недавно нам значительно повысили денежное содержание… Эх, зря ты не согласился…
– Не всё потеряно, дружище… Может, я ещё передумаю?
– Вон там – наше общежитие, – ткнул палец в основательно разукрашенное морозом боковое окно Плечов. – Только до него мы сейчас не доберёмся…
– Это почему же? – насупил густые брови Пчелов.
– Ещё месяц тому назад власть закрыла мост для автомобильного транспорта. Как бы на плановый ремонт… И с тех пор тут никто ничего не делает. Так что придётся ехать в обход!
– Пешком будет проще, быстрее и, что немаловажно, – гораздо дешевле, – добродушно заключил водитель, глуша двигатель и одновременно выключая так понравившийся студенту счётчик. – Вас ждать, Вячеслав Васильевич?
– Нет, Паша, езжай! – лейтенант по-барски швырнул на остававшееся всё время свободным переднее пассажирское сиденье крупную новенькую купюру и привычно добавил: – Сдачи не надо!