– Какая еще журналистка? На борту разве есть журналистка? – искренне удивился Брэд.

– Что не может вызывать никакого сомнения, сэр. – Стюард мог служить классическим образцом американского метиса. Его продолговатое лицо цвета молочного шоколада было не по-мужски миловидным, а форма сидела на нем с такой безупречностью, словно над ней колдовали лучшие портные Парижа. – Она слишком красива, чтобы усомниться в этом.

– Ах да, вспомнил, – поморщился Брэд, – среди журналистов действительно оказалась женщина…

«Мне хотелось бы встретиться с Вами, господин контр-адмирал, чтобы сделать интервью для швейцарского журнала Общества естествоиспытателей «Исследователь», – сообщалось в записке. – Обещаю не отнимать у вас лишнего времени и не задавать вопросов, касающихся аномалий Вашей личной жизни. Обозреватель Эльза Крафт».

Она допустила грубую ошибку, пообещав «не задавать вопросов, касающихся аномалий личной жизни», сказал себе адмирал. Слишком грубый намек на обладание некой информации, граничащий с завуалированным шантажом. Человек, пишущий такие записки, не имеет права рассчитывать на то, что ему будет уделять какое-то особое внимание командующий эскадрой.

– Передайте этой самодовольной дуре, – отшвырнул он записку, – что «аномалиями личной жизни» она может запугивать трюмных seaman’s-recruit’s[25].

– Есть передать, сэр.

– И напомните, что ей прекрасно известно, у кого она может получать всю официальную информацию – это лейтенант-коммандер Отто Шведт, очевидно, ее соплеменник.

– Я слышал, как они разговаривали между собой на германском, сэр.

– Значит, я не ошибся.

– Это господин Шведт назвал ей ваше имя и, очевидно, посоветовал обратиться с этой запиской.

– Тоже владеете германским?

– Двумя десятками фраз, сэр.

– На этом судне можете считать себя эскадренным полиглотом.

– Благодарю, сэр. Осмелюсь заметить, что она действительно очень красива, сэр.

– Так «заметить» или сразу же посоветовать? – мягко поинтересовался адмирал, чуть не обжегшись огненным кофе. – Вы уж, будьте добры, договаривайте, младший матрос[26].

– Прошу прощения, сэр. – Даже сквозь естественную «шоколадность» лица стюарда просматривалась теперь предательская бледность, выдававшая его испуг. – Я всего лишь позволил себе высказать мнение, сэр. Понимаю, что делать этого не следовало, сэр.

– Зато я буду знать, к кому обращаться за советами в подобных случаях, – добродушно ухмыльнулся адмирал. – Напомните о себе в ближайшем порту, наш эскадренный полиглот.

Как только стюард закрыл за собой дверь, адмирал тотчас же связался с полковником разведки и попросил занести ему данные на швейцарскую журналистку Эльзу Крафт. Ричмонд не давал знать о себе добрых полчаса, так что можно было подумать, что он то ли запрашивает сведения у швейцарской службы безопасности, то ли с пристрастием допрашивает саму журналистку. Брэд уже совершенно разуверился в возможности пообщаться с полковником на эту тему еще раз, когда в дверь каюты постучали.

– Не полагаясь на телефон, которому я по привычке хронически не доверяю, решил сам заглянуть к вам, – объяснил он командующему эскадрой.

– Доложите, – оторвался Брэд от чтения «Дневника капитана Скотта», который специально прихватил с собой в этот рейд. Записки этого антарктического неудачника он почитал с таким же уважением, как и «клондайкские» рассказы Джека Лондона.

– Сведения, касающиеся Эльзы Крафт, сэр. Двадцать девять лет, – назвав возраст журналистки, Ричмонд оторвал взгляд от бумажки и вопросительно взглянул на адмирала.

– Буду знать, что определить возраст женщины для нашей разведки – не проблема, – мрачновато отреагировал тот. И тем не менее, движением руки указал полковнику на кресло, в которое тот может опуститься.